Прекрасны ли зори?.. | страница 31
Мои братья спали. Дядя Давид и Халиулла-абзый сидели за столом и тихо разговаривали. Отец Ивана просил не очень ругать его, уверяя, что это он сгоряча обругал всех жителей Голубовки. Он признался, что неправ, и испытывал перед Халиуллой-абзыем неловкость.
— Молодец мой Иван, а? Молодец! Не дал нам с тобой поссориться, — то и дело приговаривал он, поглядывая на широкие полати, где рядком, один подле другого, спали ребята.
Иван так и уснул с моим кубызом в руке.
На рассвете мы с Иваном вышли во двор и приплели отрезанные волосы к хвосту кобылы. Правда, её хвост теперь выглядел не таким уж роскошным и длинным, но к ней всё же вернулся приличный вид. Пока у кобылы вырастет новый хвост, никто не заметит, что этот у неё приставной.
Долго мы любовались преобразившейся кобылой. Обходили её со всех сторон. Легонько подёргивали за хвост, для проверки — не оторвётся ли.
А потом я вынес из сарая припрятанные там сапоги, и мы, не теряя времени, помчались к дяде Родиону. Он так ловко пересадил голенище с одного сапога на другой, что сам Иван не сразу мог различить, какой сапог починили. Теперь я за друга не волновался. Однако держал в руках изуродованный сапог Халиуллы-абзыя и растерянно почёсывал затылок, не зная, что с ним делать. Подумав, решил положить обратно в сундук. До осени дяде сапоги не понадобятся, и до того времени я смогу жить спокойно…
Дядя Давид и Иван у нас погостили ещё денёк. Потом на рассвете уехали. Иван увёз мой кубыз. Я словно потерял сразу двух друзей. Мне в первые дни был очень скучно, и я не знал, чем заняться.
Видно, Иван тоже скучал по мне. Он стал приезжать к нам каждую неделю. А то и дважды на неделе. Хорошо, что рудник Первомайка, где они жили, находился не очень далеко.
В то лето, вскоре после того, как уехали от нас Чернопятки, приехала моя мать. Через несколько дней мы с ней отправились в её родную деревню под Казанью, в Ямаширму. А оттуда в Апакай подались.
В Ямаширме мы бывали часто. Там не счесть сколько маминых родственников. Оказывается, и сам я считаюсь ямаширменским. А это вот как получилось. В 1914 году, когда грянула первая мировая война, маме решила, что надёжнее всё же жить в сельской местности, и там, где побольше родственников. Земля — она как мать: как-нибудь да прокормит. Взяла менял запелёнатого, на руки и отправилась пешком в родное селение. А там уже местный староста и внёс меня в список, по которому вёл учёт населения своего села. Вот и получилось, будто я в Ямаширме родился.
