Командирские занятия вел сам командир полка, невысокий, стройный подполковник, лет тридцати, Фируз несколько раз ловил на себе его спокойный, внимательный взгляд, словно говоривший новичку, что он — среди своих, близких людей, и может чувствовать себя как дома.
— Итак, управление огнем танковой роты в наступлении мы отработали, сказал подполковник. — На сегодня хватит, можете возвращаться в подразделения.
Проходя мимо Фируза Гасанзаде, убиравшего в планшет блокнот и карандаш, подполковник приветливо спросил:
— Ну, как, лейтенант, отдохнули с дороги?
— Отдохнул, товарищ подполковник, спасибо!
— Говорят, вы из Азербайджана? Когда из родных мест?
— С весны сорок первого года.
— Значит, кадровик?
— Нет, товарищ командир, в армии я только с июня сорок первого. Я ведь призван в Сталинграде.
— Значит, до войны жили там?
— Я учился в сельскохозяйственном институте на факультете механизации; весной сорок первого нас послали в Сталинград, для прохождения производственной практики. Там, на тракторном, нас и застала война. Часть ребят сразу отправилась в армию, и я тоже; некоторые вернулись на родину и уже оттуда были призваны.
Командир полка стоял, заложив руку за борт кожаной куртки, слушал лейтенанта и думал, что, не будь войны, этот молодой интеллигентный человек уже закончил бы институт и работал бы теперь в одной из МТС Азербайджана. А сам он, подполковник, при всех обстоятельствах все равно служил бы в армии. И хотя оба они родились в одной республике, Фируз Гасанзаде даже не подозревал бы, что есть на свете человек по имени Ази, и что профессия этого человека — защищать Родину, а он, Ази Асланов, возможно, никогда в жизни не встретил бы этого молодого красивого парня в своем полку. Но война сводит не только земляков, но и очень далеких людей, и тех, и других сближает между собой.
— Ну, а на фронте, лейтенант, вы давно?
— Да, можно сказать, чуть ли не со дня призыва в армию.
— Определенный опыт, значит, у вас есть?
— Кое-какой есть, конечно. Служил и в танковых частях.
— Это хорошо. — Ази не сводил взгляда с лейтенанта. — А ранены в первый раз? Что за ранение?
— Последний раз — в грудь. Это второе ранение.
— Рана зажила?
— Да, — ответил Гасанзаде, и подполковник заметил, что лейтенант почему-то вдруг побледнел. Однако он не стал допытываться, отчего побледнел лейтенант, попрощался и пошел по своим делам, а Гасанзаде, польщенный тем, что командир уделил ему столько внимания, в то же время упрекнул себя, что невольно обманул подполковника — рана у него затянулась, это правда, но до полного заживления еще далеко, из госпиталя он выписался раньше времени… Зачем он соврал? Теперь как сказать правду? А если сказать, то можно снова угодить в госпиталь. Там тоже не похвалят за то, что ввел врачей в заблуждение. И так плохо, и так нехорошо… Видимо, придется держаться выбранной версии: здоров, и все, а там будь что будет!
