Сейчас Лариэль ходил по просторному этому кабинету из угла в угол… Если б нам удалось подслушать мысли его, - мы узнали бы, что все они - про сделку, про куплю-продажу… Ему навязывали ее! Сам он относится к этой сделке с тоскливым ужасом… Хотя выгоды от нее - признает! Их нельзя не признать! Подразумевался под этой деловой операцией разумный пухоперонский ответ на сватовство со стороны Фармазонии. Сватовство было упорное и слепоглухое к тому факту, что он - женат!
"Нельзя меня купить, я не жеребец, черт возьми! Дело вовсе не в богатстве этой Юлианы - нет, нет и нет! Наоборот: чем богаче приданое обещают за ней, тем тошнее…" - примерно так говорил внутренний голос. Но не один он был, голос этот, в том-то и заусеница! Первому возражал второй:
"Есть вещи куда интереснее богатства… Государственный опыт ее отца, например… которым он мог бы поделиться. Это король- профессионал высокого класса… Рядом с ним мой бедный папа - королек-любитель… разница! Если верить нашему послу, вокруг Балтасара просвещенные люди… Да что там говорить, они вообще в порядке… в большом порядке: у них и фото, и телеграф, и вместо воняющих свечей - лампочки, целые гроздья лампочек, и эти безлошадные кареты… с каким- то внутренним сгоранием. Неизвестно даже, что именно в них сгорает… не овес и не сено, во всяком случае! А чем можем похвастаться мы? У нас - четырнадцать способов приготовления гуся! Анна-Вероника моя - чистый ангел по части терпения и заботы, она добрый гений домашнего очага… Но сейчас не эти, совсем не эти таланты требуются! Проклятье… проклятье… сто миллионов проклятий!…"
Два его внутренних голоса то выкрикивали, то шептали эти последние слова и еще другие, гораздо худшие; они как бы схватывались, сплетались, норовя придушить друг друга!
На пороге стоял карлик - барон Прогнусси. Своим шелестящим баритоном он заговорил: "Ваше Высочество… я осмелился… в такой час…" - а между тем смущения никто не приметил бы в его глазах, даже если б не мешали очки с зеленоватыми стеклами.
- А я чуть было не возвел напраслину на свою жену! - сказал Лариэль покаянно.- Решил, что это она подслушивает… Вообще-то это было бы удачно, не правда ли, барон? Ловко было бы, своевременно… Если б за руку удалось поймать: ага-а, шпионишь за августейшим мужем?! Хоть какая-то зацепочка… А то ведь не в чем упрекнуть это святое создание, на самом деле святое… Ну не за что обидеть ее, хоть тресни! А обидеть надо, не так ли? Отчего у вас такое лицо, барон, словно вы не вполне меня понимаете? Вы же у нас на редкость понятливы…
