На это Коверни сказал свистящим шопотом, что они - не сиамские близнецы. Что Эжен имеет право спускаться, обнюхиваться, целоваться с ними, идти под венец и так далее. Арман Коверни ему не указ.
- Указ, - жалобно возразил Посуле. - Вы мне очень даже указ… Но разве мы не хотим уже породниться с новой принцессой?
- Выждать надо, теленок вы этакий, - не слишком вежливо объявил Коверни. - Осмотреться. А если эту принцессу очень скоро съедят с фармазонским творожком? Что тогда?
Долгожданный приход Его Высочества принца Лариэля положил конец этому разговору; прекратилось журчание и всех других словесных ручьев, их будто большим камнем перегородили на полуслове…
Принц возник там, внизу, весь в кожаном, в сапожках; по одному сапогу его рука нетерпеливо постукивала стеком. Когда подскочили и присели в поклоне перед ним мадам Колун с дочками, - лицо его изобразило родственное радушие… впрочем, невысокого градуса и пополам с кислятиной. Дамы сказали, что пришли благодарить за "графинь". Принц отмахнулся:
- Пустяки, это сделал еще мой прадедушка… Мы только нашли пергамент.
- Тоже ведь… поискать требовалось, - сказала мадам Колун с ударением и с нежнейшей улыбкой, какую только умела изобразить.
Затем она спросила о драгоценном здоровье Его Величества - Лариэль отвечал, что пока хорошего мало: и докторам не нравится этот перелом, и сам больной ужасно капризничает, успокаивать его удается одной лишь Анне-Веронике… Принцесса проводит много времени возле его постели, король прямо-таки не отпускает ее от себя. - А сама-то она как, моя птаха?- спросила мадам Колун, и принца передернуло: надо же быть такой лживой лисой!… Он сухо сказал, что жалоб у птахи нет, что сама она - просто чудо, а те синяки, которые она принесла из родного дома, - уже, слава Богу, проходят… Сказал - и добавил, начав уже подниматься, что опаздывает, что ему пора… Тут все три родственницы стали просить: пусть им пришлют сюда - хотя бы на десять минут! - Армана Коверни и Эжена Посуле: принц, возможно, и не знает еще, но эти господа со вторника обручены с Колеттой и Агнессой. Принц стал припоминать: Посуле… Коверни… а кто они такие, собственно говоря? Невесты наперебой стали описывать ему своих женихов, но Лариэлю все это надоело, он сказал:
- Если они входят в Совет Короны - десяти минут у них уже нет, я сам опоздал на сорок… в том числе из-за вас, дорогие родственницы… Не угодно ли вам подождать в саду до конца Совета?
