- Мамуля, отмени сегодня музыку! Скажи ей, что я заболела, ладно?… Ну и пожалуйста! Ну и не говори. А я все равно не пойду… Потому что, если все мы раз в жизни собрались, надо быть кретинкой, чтоб променять свой класс на музыку!
- Тетя Леля! Скажите папе, когда он придет, чтоб меня не ждал. Каша под подушкой, он знает… Да дело у меня! Мы письмо из Америки получили… Там надо кое-кому помочь!
У телефона - близнецы Козловские.
- Ба, я тебе русским языком говорю: ежиха спит, она не проснется! И вообще, это кем надо быть, чтобы бояться ежей! - возмущается Коля.
Толя отнимает у него трубку, но перед этим произносит: "Даже не догадывается, наивная, кого ей бояться надо…" И в телефон:
- Ба, а Тортилу ты ведь не боишься? Дай ей салату, ба! А для рыб еда на окне, только кинуть - и все!
- А бабка не знает, где Тортила! - пугается Коля.
- Ба, она под кроватью, наверно! Или в коробке из-под маминых ботинок…
Трубка булькает возмущенно: бабушка, наверно, не хочет ползать под кроватью за черепахой.
Из комнаты вылетает Гродненский.
- Ну скоро вы? Время-то идет! Лень, вели, чтоб кончали трепаться…
В кухню, где Леня закрутился в хозяйственных хлопотах, является Курочкин:
- Леня, мы пока из русско-английского словаря выписываем слова, правильно? Какие могут пригодиться… Ну, так "президент", "наемники", "оружие","фашисты", "сволочи"…
- Ругательства в международных письмах не пропускают, - с достоинством заметила, гася за собой свет в уборной, Аленка Родионова.
- Лень! - опять зовет Гродненский. - Они хотят твой альбом семейный смотреть! Где ты - голым ребенком…
Ясное дело - Леня пулей летит в комнату, вырывает у Тамары Петровой этот ужасный снимок и кричит:
- Все! Начали! Тихо!
Легкомыслие сменяется боевой готовностью.
Леня оглядел лица товарищей и вдруг погрустневшим голосом предложил:
- Давайте позвоним Коробову, а? Когда таких вещей касается, - у него лучше всех котелок варит, пускай идет помогать…
Посветлевшее лицо старосты Ани Забелиной без слов говорит, что она за это предложение.
Гродненский, однако, мрачно цыкнул языком, - отсутствие одного зуба позволяло ему цыкать шикарно и скептически:
- Андрей не пойдет. У него это… горло разболелось.
- Зависть у него разболелась, понятно?! - крикнула Галка. - Что не ему написали из Америки!
- Не пойдет он, - повторил Гродненский. - Я его знаю.
- А позвонить надо. А то нехорошо… - играя в объективность, сказала Забелина.
Пушкарев хмуро объявил:
- Голосуем. Кто за то, чтобы позвонить? - и сам первый поднял руку.
