Счастливые, они смеялись, откидываясь на края ямы и не спешили вскрыть короб - будто им достаточно было самого факта находки. Старая Клементина отворачивалась, не разделяя их энтузиазма: находку предстояло тащить не им, а ей, как и весь прочий скарб бродячих артистов. Хорошо еще, что на время раскопок ее выпрягли из повозки, которая стояла поодаль, уронив оглобли.
В этот момент все трое услыхали выстрел.
И замерли.
- Охотники? - произнесла Марта, вслушиваясь в раскаты эха.
- Хорошо бы… да вряд ли, - негромко отвечал Желтоплюш. - Сторонятся охотники этого леса. Не доверяют ему. Спасибо, конечно, что он сберег нам отцово наследство… но чем скорей мы уберемся отсюда, тем лучше будет.
- Тогда я запрягаю старуху? - Марта уже выбиралась на поверхность и замерла опять: вдали бабахнуло еще дважды. - Вот черт… Желтоплюш, там на плане отмечен ручей, это близко. Клементина долго не протянет, если ее не напоить…
- А раньше ты о чем думала? - попрекнул ее муж, подавая короб наверх. - А если накроют нас?
- Ну прости… Даже если это разбойники, нам нечего трусить: мы же не золото выкопали!
Итак, принц Пенапью освободил своих спутников (героически освободил или дрожа от страха - история об этом умалчивает). Но затем, улепетывая от двойной угрозы - от бандитов и от кабанов, принц недолго видел перед собой спины товарищей по несчастью: те все больше отрывались, все реже оглядывались на задыхающегося Пенапью. А у него, как назло, - то спадала туфля с ноги, то отчаянно принималась болеть селезенка. Он отстал, одним словом. И в довершение всех несчастий - уронил туфлю в ручей.
Начал ее преследовать. Течение уносило туфлю в лоно все более глубокого оврага: сверху прутиком уже не достанешь. Кончилось тем, что бедный принц повис на коряге, буквально между небом и землей: коряга соблаговолила помочь ему спуститься к воде, но зато потом стала издевательски отвергать все его потуги в противоположном направлении.
По части ловкости принцу Пенапью было далеко до Тарзана, до Фонфана-Тюльпана, и он повис, как панталоны, предназначенные для просушки. С той, понятно, разницей, что панталоны не страдают, не задыхаются, не возносят к небу молитв… Спасительный сук мог обломиться, тогда принц шлепнулся бы на другую корягу, мокнущую в воде. С нее лениво, но пристально следила за исходом дела змея ржавой окраски… О ужас, ужас!
Несчастного увидел Желтоплюш, когда спустился к ручью с ведерком.
- Эй… что это вы там делаете, сударь?
