Вот такой монолог произнесла королева Флора. Своим выразительным взглядом юноша обнадежил и успокоил ее: нет, он ее не огорчит. Вновь поцеловал ей руку, откланялся и убежал в сад.
Там повсюду были цветы, а ему требовалась крапива сейчас, крапива и терновник с колючками!… И снова - та гитара, тот голос со стороны, в котором печаль и надсада:
Не я,
но тот,
во мне живущий кто-то
опять кричит:
- Как сорок тысяч братьев!… -
и вопиет:
- Сильней всего на свете!… -
едва ли не навзрыд:
- Дороже жизни!…
но все это -
не говоря ни слова
и даже звука не произнеся.
( Стихи Юрия Левитанского )
Тут следовало бы упомянуть об одном узком окне из тех дворцовых окон, что смотрят в сад. И о контуре высокого костистого человека там, за стеклом. Это именно контур, не более. Однако, ясно было, что человек увидел Патрика, да и Патрик заметил его. Некоторое время это напоминало детскую игру в "гляделки": кто кого переглядит, не моргая. Ее сорвал приступ чиханья, напавший на человека за окном. Чтобы этот сотрясающий его приступ не происходил напоказ, этот персонаж исчез, гардины сомкнулись, - так что за значительным взглядом ничего значительного не последовало: насморк и насморк.
У таверны с покосившейся вывеской, на которой изображены сова и пивная кружка, стояла старая Клементина, к морде ее был подвязан мешок: она получала подкрепление.
А трое ее пассажиров находились внутри, они только что сделали заказ. Вот только расслабиться артистам не удавалось: те немногие завсегдаи, которые сидели здесь в этот час, как-то нервно озирались на наших героев… Нервно и диковато. А хозяин, наоборот, норовил мимо смотреть.
- Эх, принц! - вздохнул Желтоплюш. - Если б завалялся у вас хоть один золотой, не томили бы нас… и не косились бы.
Пенапью стал ощупывать себя и вспоминать:
- Вот отсюда они у меня атласный кошелечек вытащили… Отсюда - документы. Постойте-ка… а этот кармашек вроде упустили, прошляпили… Ура!
Он извлек-таки крупную сияющую монету. Его друзья захлопали в ладоши, находка здорово ободрила их. Ее и трактирщик, наверное, заметил, отчего и подошел вскоре. Но почему он не смотрел в глаза? Да и речь завел какую-то малообнадеживающую:
- Я вам, любезные, судачков посулил, в сметане. Так вот, изволите видеть, задержка с ними. Их кот украл, паскуда. Да… И сожрал! Причем - не наш кот, а соседский: из москательной лавки!
- Жалость какая, - пробормотал Пенапью.
- Ну ладно, мы не привередливы, - весело сказал Желтоплюш, - тогда другого чего-нибудь.
