- Молодой человек, а что это вы варенье игнорируете? Это, между прочим, абрикосы исключительные. Весь фокус состоит в том, что перед тем, как закипит сироп, надо добавить капельку лимо... Калитка отворилась и к нам впорхнула некая юная дива. Она подошла к старику, чмокнула его в щеку, потом покосилась на меня. Ее лицо было молочно-белым, как мраморная доска (неоскверненная письменами) и было странно, как это в разгар деревенского лета можно остаться такой бледной.
- Галочка, детка, познакомься. Это Виктор.
Я оторвался от созерцания прочих форм и тоже что-то сказал. Чаепитие продолжили вместе.
- А что, правда, вы артист?- Ну, это громко сказано,- я очень скромно отвел очи долу. - У вас тут прекрасные места, знаете.
- А в старом монастыре не были?
- Нет еще. Я вот только приехал, - а Николай Иванович продолжил. -Если хотите, Галя вам все покажет. Места тут очень красивые. А я пока на часок прилягу, что-то я устал. Вы погуляйте и возвращайтесь. На электричку вы уже все равно не успеваете, ближайшая будет только утром. Старик пошел в дом, а дива повела меня по местным красотам. По дороге мы раскланялись с десятком-другим кумушек и Галя всякий раз уточняла: "Это из города, к Николай Иванычу приехали, артист театра. "По дороге я узнал, что Галя ему никем не приходится, но его тут все любят и уважают. Хоть родственников нет, а - кто-то дрова поколет, кто-то - постирает, помогают ему люди.
- А вы ему кто?
- Да, в общем, никто. Так, попросили меня ему привет передать.
- А-а... (очень зрелищный вздох). А то у него в городе есть племянничек. Единственный. Так он только открытки шлет. За столько лет ни разу не был. Мы сходили к развалинам монастыря, обошли их вокруг, а она все щебетала: Интересно ли работать в театре, женат ли я, часто ли бывают гастроли заграницей, от чего я такой грустный все время. Потом она предложила слазить в погреба: "Представляете, там недавно археологи были! Оттуда есть ход в катакомбу! Пойдем?" Она говорила с жаром, глазки блестят, бегают туда-сюда, как маятник часов. Молодая совсем. В катакомбы я не полез. Сослался на усталость с дороги. Не знаю, зачем я это сказал. Хотя, вру, знаю, конечно. И не то, чтоб неинтересно, да и не устал я ничуть.
8.
Вечером старик был в ударе. Он так наехал мне на уши, что я еле успевал запоминать. Истосковавшись по общению, он рассказывал сам и мне не надо было ничего выспрашивать. Показывал мне семейный альбом. "Вот это мой отец", достал он фотографию на толстом картоне, со множеством гербов на обороте. Бравый усач смотрел на меня и я сразу понял, почему у фото отрезана верхняя часть, на уровне лба. Старик, тем не менее, объяснил:
