— Василий Николаич, как вы относитесь к поэзии?
Как раз перед этим их в течение всего обеда потчевал своими опусами некий стихотворец из многочисленных кислоярских гениев-надомников, и потому детектив ответил уклончиво:
— Смотря какая поэзия.
— Например, Пушкин, — предложил доктор и извлек из потрепанного «дипломата» не менее потрепанную брошюрку.
— «А. С. Пушкин, стихотворения и поэмы», — прочел Василий. — «Библиотека школьника, Москва, 1970 год». Очень хорошо, Владлен Серапионыч, что вы мне ее принесли. Давно хотел перечитать что-нибудь из классики, да все недосуг…
— Эту книжку я нашел в почтовом ящике, — перебил Серапионыч.
— Ну, он у вас просто бездонный, — хохотнул Дубов. — Прямо как цилиндр факира.
— Книжка находилась в моем собственном ящике, — совершенно серьезно ответил доктор. — Стены уже давно побелили, тараканов выгнали, а металлические ящики повесили на прежнее место. Вы лучше поглядите на это. Серапионыч вынул из книжки закладку. Ею оказался карманный календарик за 1970 год с видом Невы и Адмиралтейства.
— Очень занятно, — усмехнулся детектив, осмотрев календарик. Некоторые их даже коллекционируют.
— А некоторые закладывают в книжки, — подхватил доктор. — Вот здесь, на тридцать седьмой странице, где «Песнь о вещем Олеге».
— А, это я знаю! — радостно заявил Василий. — «Как ныне сбирается вещий Олег Отмстить неразумным хазарам, Их села и нивы за буйный набег Обрек он мечам и пожарам…» А дальше не помню.
Пока Василий демонстрировал свои познания в классике, Серапионыч раскрыл книжку на тридцать седьмой странице и пролистал еще пару страничек вперед:
— «Так вот где таилась погибель моя! Мне смертию кость угрожала! Из мертвой главы гробовая змея Шипя между тем выползала; Как черная лента вкруг ног обвилась: И вскрикнул внезапно ужаленный князь».
— О, вы помните «Песнь» лучше меня, — заметил Дубов. Серапионыч протянул ему брошюру:
— Эти строчки подчеркнуты.
Послеобеденное благодушие вмиг слетело с лица частного детектива:
— Владлен Серапионыч, вспомните — вы больше ни с кем не говорили о своих находках?
— Только с вами, как вы и предупреждали, — чуть удивленно ответил доктор.
— А та ваша соседка, бывшая учительница?
Серапионыч немного замялся:
— Наталья Николаевна? Знаете, я попытался еще раз поговорить с ней о докторе Матвееве. Естественно, не открывая подробностей.
— Ну и как?
— То же самое. Такое впечатление, что Наталье Николаевне разговор на эту тему портит нервную систему.
