— Убить бы могла, — сказала Александра. — Надо было вовремя этого выродка убить — и все.
Нина Максимовна махнула рукой, помолчала, повздыхала, повытирала глаза и осторожно спросила:
— А где он сейчас? Потом что было-то?
— Бешеный Полковник сдох… — Александра сама услышала в своем голосе злобное торжество и глубоко подышала, чтобы успокоиться. — Через день в какой-то газете фотография появилась, как он в парке бьет ногами того дядьку… Дядька каким-то профессором оказался. Плюс к тому — его секретарша донос на него написала. Но и до этого какое-то расследование затевали. В общем, за решетку он не попал, но в рядовые разжаловали. Это с такой-то высоты… Через год совсем спился, по пьянке свалился с лестницы, инвалидность дали. У своей матери жил. Почти не выходил, но все равно пил. В конце концов почки отказали. А Валентина пока живая… Пьет тоже страшно. Охранное агентство потеряла, компаньоны отобрали. Сначала пропивала то, что у мужа отсудила. Квартиры без конца меняла. Семь комнат — на четыре, четыре — на две. Доплаты пропивала. Последнюю квартиру уже не пропьёшь, там Настёна прописана. Бабушка, мать Валентины, все время с Настёной. Валентину к дочке не допускает. Валентина, говорят, уборщицей где-то работала. Уволили: пьёт. Бутылки собирает. Очень надеялась на смерть полковника: Настёна-то — наследница. Но никакого наследства не оказалось, он тоже все пропил. И пенсия у Настёны копеечная, на хлеб и воду. Какое там лечение… Хотя, говорят, если бы и деньги были, ей никакое лечение уже не может помочь. Инвалидность. Первая группа.
Нина Максимовна в последний раз шмыгнула носом, крепко вытерла глаза большим клетчатым платком, сунула его в карман халата, вздернула подбородок и решительно сказала:
— Всё, Саша, всё… Я поняла. Детей надо защищать, даже если родители такие… такие. То есть если опасность — тогда защищать. Если что — я самого хозяина к Насте не подпущу. Только через мой труп. Стеной встану. Правильно?
— Правильно, — согласилась Александра и невольно улыбнулась, представив, как маленькая Нина Максимовна встает стеной на пути Хозяина. Он же перешагнет, даже не заметив. — Только Владимир Сергеевич никогда не причинит вреда своей дочери. Никогда! Я ведь уже говорила: нам повезло с хозяином, а Насте повезло с отцом. Владимир Сергеевич очень хороший отец. Он Настю любит, и любит… правильно. Конечно, возможности избаловать дочь у него неограниченные. Я уверена, что ему очень хочется ее побаловать иногда. То есть, скорее всего, часто. Все нормальные родители любят баловать своих детей. Но Владимир Сергеевич — очень умный человек. Он понимает, что даже его возможностей может не хватить, чтобы защищать дочь всю жизнь. Он хочет, чтобы его дочь выросла самостоятельной. Умной и образованной. И с чувством юмора… М-да. К тому же — он не пьет. В том смысле, что у него нет зависимости от алкоголя. В общем, становиться стеной на его пути нет никакой необходимости. Надеюсь, что и не будет. Если я кому-то и доверила бы Настю, так именно отцу. Без всяких сомнений. Могла бы спокойно умереть, оставив Настю отцу.
