— Но его приказа ещё не было.
— Будет.
Ваня пришёл в себя:
— Ну что ж, — сказал он. — Первый приказ такой: бросить папиросы! Никто ещё не видел пользы от курения. А вред — на каждом шагу.
Харис и Ваня бросили свои папиросы на землю и растоптали ногами. Но мальчишки бросать и не подумали. Сразу видно: приказ командира им не понравился.
— Как же так? — усмехнулся Яшка. — Солдатам табак выдаётся каждый месяц. Если бы вред был, не выдавали бы!
— Значит, им положено.
— Приказ не обсуждают, а выполняют, — вмешался Харис.
— Даже когда он неправильный?
— Как, ребята? — спросил Андрейка. — Признаём такого командира?
— Не признаём! Нет!
— Не признаёте? — сказал им Ваня. — Хорошо. Харис, пошли отсюда. — И оба направились к воротам.
— Два «макарона» испортили! — сокрушался Нигмат. — Как это можно раздавить целые папиросы?
— Понял! Я понял их секрет! — вскочил вдруг Гумер.
Андрейка встревожился:
— Какой секрет?
— Вот что ребята: Ваня и Харис хотят бороться на сабантуе, чтобы взять первенство! Силу набирают. Потому и бросили папиросы. Берегут здоровье. И знаете, куда пошли? На тренировку!
Гумер швырнул папиросу на землю. За ним последовали другие.
— Айда! И мы на тренировку!
Не прошло и полчаса, как дровяник запылал ярким пламенем. Собрался народ. Приехали пожарники в медных касках, с топорами, с лестницами. Огню разгореться не дали. Но сарай был разобран.
Многие из куривших ребят исчезли, будто в воду канули. Пришёл участковый и, расспросив, что случилось, повёл Ваню и Хариса в отделение милиции. Напуганная Ирина Лукинична, проклиная «увязавшегося на её горе за разбойниками» Ваню, заплакала.
— Вот и кара божья, — вспомнила она слова тётки Глафиры.
В этом предположении её поддержали и другие женщины. Пошли разговоры, пересуды…
— В этих местах черти завелись!
— До закрытия церкви такого не было!
— Надо просить, чтобы открыли её!
Ваню и Хариса, допросив, отпустили домой. Ирина Лукинична встретила сына упрёками. Взять кочергу или скалку — рука не поднялась. Зато, будто маленького, поставила его в угол. Ваня примирился, не стал ей возражать. Мать, уверенная, что этот проказник долго стоять в углу не будет, вернувшись домой с базара, несказанно удивилась. Ваня как стоял в углу, так и стоит. Но только… на руках.
— Что же ты со мной делаешь, мучитель! — крикнула Ирина Лукинична. — Что ещё за фокус придумал?
— Не фокус, а тренировка…
— Встань сейчас же! А то лёгкие опустятся, негодник.
— Не опустятся. Для того и тренируемся, чтобы не опускались.
