Ничто, помимо тусклой мглы и горя
Каналов узких, не напоминает
Что мы в аду, что вышли на просторы
Болот стигийских, тихо умирая.
Я жизнь веду на берегу Коцита,
Она горька и коченеют жилы,
Но в небесах сиянье антрацита
Мое лицо лазурью осветило.
Я больше это видеть не могу,
Пусть спит одна огромная Нева,
Пускай шуршит прожилками угу,
Шепча холодной кровью нет и да;
Вот отчего рука твоя легка,
Сама вода, горька и холодна
Губами рыбы говоришь пока,
Сердечко замерзает и хана;
Мой голос тонет, говорит хочу,
Я тоже рыба, клацаю губой,
Трусь плавником и жабрами шепчу
Что очень зябко в черноте немой;
Мой голос тонет в шелесте воды,
Я тоже рыба, к сети не успеть,
Вдыхает влага шепчущие рты,
Разорванные губы кличут смерть.
Не только, знаешь ли, для моциона,
Но потому что я к тебе питаю
Возвышенное чувство, предлагаю
Пройтись куда, пока мы молодые.
Они умрут, веселые забавы…
Снег выпал, не пора ли мне забыть
Как я с тобой по улицам стремился,
Забив тоску души своей избыть
За неженкой устало волочился?
Соплив твой нос, дружок, пойдем домой,
Я не забуду, ибо он растаял,
Покуда чую, что бреду, бухой,
И неженку преследую устало.
На каждом углу по мужчине
И женщина в каждом дворе.
И чтоб не увязнуть в пучине
Я тоже стремлюсь к детворе.
У девочки косы тугие
И скоро пора ей домой.
Сейчас она нас и покинет,
Вот чмокнула, машет рукой…
Но мы не умрем от досады
И вроде уже все равно
Когда молодая наяда
Скрывается в красном манто.
Летит менада, мне не видно дали,
И чая много новых впечатлений
Она забыла, что мы ей сказали
И энергично ищет наслажденья.
Вакханки-сестры шепчутся углами,
Мужчины смотрят из-за подворотни,
Но у нее сегодня два свиданья
И сложно думать, что она захочет.
Люблю менаду я, по осени и раньше,
Когда мосты еще торчат, качаясь,
Душа вздыхая и чего-то клянча
Спешит за нею, тень свою шатая.
