Когда он проснулся — или, вернее сказать, очнулся — было уже утро. Рядом сидела Тамар — под глазами темные тени, щеки ввалились, волосы спутаны… Похоже, она так и не сомкнула глаз.
— Пришел в себя! — она хлопнула в ладоши. Милое лицо расцвело улыбкой; девушка склонилась над странником.
— Хочешь поесть, любимый?
Это получилось у нее совершенно естественно, отнюдь не как намек на что-то большее.
Блейд отрицательно покачал таловой. У него поднялся жар, странника трясло от озноба; с трудом приподнявшись, он взглянул на ногу. Так и есть — распухла, точно бревно. Морщась от боли, он оттянул повязку — и ощутил, как по спине прошла дрожь, но теперь уже отнюдь не от озноба; он испугался увиденного.
Он имел некоторые основания причислять себя к людям, о которых говорят, что они — не робкого десятка; однако это не значило, что он никогда не испытывал страха. Давно известно: истинно храбр не тот, кто ничего не боится (таких в реальной жизни не бывает), а тот, кто умеет справляться со своим страхом. Блейд относился как раз к этой категории.
Он знал, что делать, когда против него оказывалось несколько десятков здоровенных сорвиголов, вооруженных чем угодно, от сучковатой дубины до скорострельного пулемета. Он знал, что делать, оказавшись в пустыне и в джунглях, он мог выжить на необитаемом острове и в глухом подземелье. И теперь он знал, что ему понадобится вся его сила.
Рана почернела. На ее месте вздулась огромная опухоль; дело пахло гангреной со всеми вытекающими из этого последствиями. Если он не справится с этим… останется только попросить Бротгара отсечь раненую ногу по самый сгиб…
Правда, оставался еще одни способ… воспользоваться вживленным спейсером, передать сигнал тревога, знак экстренного возвращения. Не слишком-то достойно; но что он сможет сделать, превратившись в калеку?!
От одной этой мысли Блейда вновь затрясло. Пройти два десятка миров, побывать во всех мыслимых и немыслимых переделках, чтобы потерпеть фиаско! Вот так, глупо, столкнувшись с гангреной? В Лондоне с этим справились бы в два счета… да что там, с этим справился бы и он сам, поставив дренаж и введя внутрь побольше антибиотика…
— Тамар, — несмотря ни на что, его голос звучал ровно и спокойно. — Что вы используете против заражений?
Не может быть, чтобы у обитателей этого страшного мира не имелось хоть одного бактериостатика!
— Против заряжения? — Тамар подняла брови. — Не понимаю…
— Ему нужен долгожив, дочка, — хмуро бросил подошедший Бротгар. — Очень много долгожива… или его дело плохо.
