И все-таки полностью избегнуть встреч с местными обитателями ему не удалось. Вода в ближайшем озерке вскипела и расплескалась; на свет божий высунулась круглая серо-зеленая башка с парой длиннющих усов и пухлыми, как у сома, губищами. Диаметром, эта голова была не менее десяти футов; на Блейда уставились белесые водянистые глаза, каждый размером с суповую плошку.
Тварь не пыталась прыгать или вообще совершать какие-то особо резкие телодвижения, но внезапно из-под ног Блейда начала уходить земля; трясина стремительно засасывала его, и за считанные секунды он погрузился по грудь в зловонную жижу.
Это, похоже, уже серьезно, — мелькнула паническая мысль; губастый монстр оказался куда умнее своих предшественников. Нужно, было либо давить на спейсер и возвращаться, либо… либо с гордым достоинством отправиться в желудок болотному страшилищу. И в последний миг, когда Блейд уже совсем был готов отправиться в обратный путь через темные бездны боли и небытия, его слуха достигли совершенно невозможные здесь слова:
— Нет, не глотай его, Пидж! Свяжи и давай сюда! — произнес приятный женский голос.
Блейд отчаянно завертелся, пытаясь взглянуть на отдавшую этот приказ, однако его намерения оказались истолкованы совсем не так, как он этого ожидал. На голову странника обрушился сзади мягкий, но очень чувствительный удар, от которого тотчас погасло сознание.
Его заставила очнуться боль. Упрямая, нестерпимая боль, каким-то образом пробравшаяся ему под череп. Она не давала покоя, грызла, царапала и кусалась до тех пор, пока Блейд не открыл глаза.
Он сидел, привалившись спиной к стене, связанный по рукам и ногам, в крошечной лачуге без окон, сложенной из тонких бревен. Под полом время от времени раздавался плеск — похоже, строение стояло на сваях. Все оружие странника и его заплечная сумка исчезли; правда, одежду ему оставили. Блейд подергал локтями — стянуты на совесть. Оттолкнувшись от стены и помогая себе ногами, он попробовал встать — это удалось. Кое-как, нелепыми прыжками он подобрался к двери.
Вязать здесь умели, а вот тюрьмы строить — нет. Разве можно в камере ставить такую дверцу, в одну дощечку, да еще и со щелями?
На улице только-только занималось утро, и Блейд понял, что провалялся без сознания почти сутки — многовато для человека с его опытом и выносливостью. Вновь пронзительноострая мысль уколола странника — неужели возраст… Мысль, от которой он непроизвольно стиснул кулаки…
