На то, чтобы рассказать Партриджу все, от неразделенной любви до ночных кошмаров, и о совместном с тетушкой изучении карт на кухонном столе, ушло всего десять минут.
— Черт возьми, Куойл. Да, тебя жизнь хорошо потрепала. Хлебнул ты лиха. Хорошо, что у тебя хотя бы остались дети. Да, вот что я тебе скажу. Я ушел из газеты, но у меня по-прежнему остались кое-какие связи. Посмотрим, чем я смогу тебе помочь. Ну-ка, как ты сказал, называются ближайшие к тому месту города?
Там был только один город, с любопытным названием «Якорная Лапа».
***
Партридж перезвонил спустя два дня. Ему было приятно снова поучаствовать в устройстве жизни друга. Куойл напоминал ему огромную катушку с бумагой для газет, привезенную с целлюлозного завода. Безликую и испещренную соринками. Но за этой размытостью он видел что-то, отдаленно напоминающее отблеск света, мерцание, указывающее на то, что в жизни Куойла было место для таланта. Или, может, для счастья? Удачливости? Известности и успеха? «Кто знает?» — подумал Партридж. Он так любил яркий, терпкий вкус жизни, что желал Куойлу испытать его хотя бы раз. Или два.
— Удивительно, как крепки старые связи. Да, там тоже есть газета. Выходит раз в неделю. Им нужны работники. Если тебе это интересно, могу продиктовать имя человека, которого я нашел. Им нужен репортер для корабельных историй. Наверное, город стоит прямо на побережье. Куойл, ты знаком с мореходством?
— Мой дед был охотником на тюленей.
— Боже. Ты не перестаешь меня удивлять. В общем, все должно получиться, тебе выдадут разрешение на работу, документы об иммиграции и все такое. Поработай с этими ребятами. Имя главного редактора Тертиус Кард. Есть чем записать? Диктую номер.
Куойл записал.
— Ну что ж, желаю удачи. Расскажешь потом, как все устроится. И, слушай, если ты захочешь приехать сюда и пожить со мной и Меркалией, приезжай в любое время. Здесь очень хорошо зарабатывать деньги.
Но им уже завладела мысль о севере. Ему нужна была точка опоры.
Через месяц после этого разговора они уехали в его «универсале». Он бросил прощальный взгляд в зеркало на дом, который он снимал, увидел пустое крыльцо, разросшиеся кусты и ровно колышущиеся яркие побеги соседского сада.
***
Итак, Куойл и тетушка сидели на передних местах, дети — на задних, а старушка Уоррен иногда ютилась с чемоданами в багажном отделении, а иногда неуклюже перелезала вперед, чтобы усесться между Банни и Саншайн. Они делали ей шапки из бумажных салфеток, завязывали тетушкин шарф вокруг ее мохнатой шеи и кормили картофелем фри, когда тетушка отворачивалась в другую сторону.
