– Мне не следовало приезжать сюда, правда, Холли? Ты собираешься ложиться спать и ты хочешь, чтобы я ушел.
Он по-прежнему держал ее в своих руках. Его губы касались ее рта в нежном поцелуе друга, брата. Она оцепенела от неверия, от болезненной мысли, что ей это снится.
Ее губы задрожали. Она почувствовала, как внутри у нее нарастает боль.
Когда-то он уже целовал ее так, в день ее семнадцатилетия… Поцелуй старшего друга, брата. Ее первый поцелуй. Тогда она прильнула к нему в безрассудном экстазе, молча моля… еще, еще…
Она начала отстраняться, но он тут же остановил ее, его рука поднялась к ее голове и прижалась к волосам, пленив не силой, а чувственным поглаживанием и медленной уверенной лаской губ.
Ей казалось, что вся вселенная сомкнулась вокруг нее, пряча ее где-то под землей, откуда невозможно выбраться из-за невыразимого удовольствия, которое он ей доставлял. Как хорошо она помнила эти ощущения, с какой легкостью узнавала их, желала их…
Она чувствовала, что самоконтроль покидает ее и через несколько секунд она прильнет к нему в молчаливой мольбе.
Она содрогнулась и резко отстранилась.
– Какое ты имел право это делать, – возмутилась она, слишком обескураженная, чтобы скрыть свои истинные чувства.
– Никакого, – услышала она, как он спокойно согласился. – Никакого права, но непреодолимую потребность. Я часто думал, какой женщиной ты станешь, Холли. – Он улыбнулся, но Холли не поняла этой улыбки. – Я и не подозревал до сегодняшнего момента, какое у меня, однако, бедное воображение. Джон – твой любовник?
Она отреагировала инстинктивно, затряся головой в негодовании, а затем осознав, слишком поздно, опасность, хрипло проговорила:
– Моя личная жизнь не имеет к тебе никакого отношения.
– Нет? Но мы когда-то были любовниками, – напомнил он ей.
Услышать это было как удар ножа.
– Да… десять лет назад, – с трудом выговорила она.
– Одиннадцать лет и десять месяцев, – сказал он, открывая дверь. Он уже почти вышел, но задержался и неожиданно сказал:
– Ты не забудешь про свое обещание посмотреть мой сад, хорошо?
Ее обещание? Она не давала ему никаких обещаний. Она раскрыла было рот, чтобы ему об этом сказать, но было поздно, он ушел и закрыл за собой дверь.
Она еще долго стояла там, где он оставил ее, пытаясь разобраться в своих чувствах.
То, что он заехал, было так неожиданно… так… так непохоже на то, что она ожидала от него.
И потом, то, что он ласкал ее, целовал, намекал… На что намекал? На то, что она желанна для него как женщина? Может, он сходит с ума? Как это возможно сейчас, если тогда он сказал ей категорично и жестоко, что он не желает ее и не любит ее?
