И все-таки есть открытие! Они посланы коллективом как представители.
Шли по улице Горького. День только что начался, по тротуарам лилась нескончаемая река пешеходов. Люди разговаривали о своем, улыбались, спешили. Только нашим героям было не до улыбок.
Против здания с телеантенной на крыше Виктор остановился:
— Надо вызвать Андрея Витальевича.
— Его же нельзя!
— А что делать? Срывать командировку?
В самом деле, что предпринять? В Москве ни одной знакомой души. Виктор, конечно, прав: никуда больше не ткнешься, кроме как к Андрею Витальевичу. Галина это понимает. И перед своими, на Волчьем, надо же отчитаться… «Волгину послать, — настаивал Дорошенко, — характер у нее твердый, настойчивая». Вот тебе и настойчивая… И как это разговор с министром обернулся на резкость? Галина ругает себя: надо быть сдержанней.
— Ну что, Галя? — Виктор смотрит ей в лицо. Все, что она говорила в кабинете министра, он одобрял. Даже любовался подругой. Потом уже, когда спустились на лифте, понял, что все сорвалось. И все же мог ли он упрекать Галину, если Галина единственная — и говорит, и ходит не так, как все?.. Виктор вздыхает. То, что Галина лучшая из всех девушек, несомненно. А вот с министром поговорить не сумели. Что скажут ребятам?.. Его тоже рекомендовал Дорошенко: «Буянов — трезвая голова, в трудных случаях найдет выход»…
Беспокоить Андрея Витальевича — не лучший выход. Это значит признать поражение. Но вернуться с пустыми руками было бы еще горше. Вот и Галина, кажется, поняла его.
Вместе они перебегают улицу…
Переговорная видеосвязи полна, народу. Табло на два этажа в главном зале переливается разноцветными квадратами и кружками.
«Тянь-Шань»… — ищут свою линию Галина и Виктор. Семнадцатое окно.
— Как подпишем телеграмму, — спрашивает Галина — срочная?
— Необходимая…
Виктор заполняет служебный бланк, подает в окно.
— Канал освободится через восемь минут, — говорит оператор, фиксируя их время на перфоленте. — Ждите!
В кабине зеленовато-голубым светом горит экран. Он овальный, как иллюминатор, и чем-то напоминает вопросительный знак. Наверное тем, что под ним светлеет пятачок динамика, связывающего кабину с операторской. Галина и Виктор молча смотрят на вопросительный знак. Настроение у обоих паршивое.
Андрей Витальевич заболел внезапно. Ни на что не жаловался, и вдруг — сердце. Об этом сообщили уже из санатория Алма-Арасан, разрешили связь, но скоро прервали: без крайности больного не беспокоить. Группа работала, крайностей не было.
