Поломавшись, Петька усаживался. Украдкой они с Кирилкой пинались под столом ногами, от этого обед становился еще вкуснее.
Кончив есть, оба дружно говорили «спасибо», перемаргивались, и начиналось то, для чего, собственно говоря, Петька так сильно задерживался.
- Тетечка Гордеевна, - говорил Петька умильным тоном, - можно мы…
- Нет! - как ножиком отрезала Гордеевна, сразу догадавшись, о чем будет клянчить Петька.
Трудно начать, а продолжать уже легче. Кирилка присоединялся к Петьке:
- Ну, Гордеевна! Ну, миленькая! - Он терся головой о локоть Гордеевны.
- Ты мне котенка не изображай! - ворчала Гордеевна, мимоходом, совсем невзначай, погладив Кирилкину голову. - Надоеды!
Петька подступал к Гордеевне и бил себя кулаком в выпяченную грудь.
- Головой отвечаю!
- А голова твоя глупая мне совсем ни к чему, - говорила Гордеевна. - Что я буду с ней делать? Кабы еще двор из наших окон был виден… А то ведь не видать двора.
- А мы на канале, возле самой решетки, - предлагал Кирилка. - А вы на нас глядите!
- Только мне и дела, что у окна торчать! Уж на улицу-то нипочем не пущу.
Петька толкал Кирилку кулаком в бок, и оба бухались на колени у самых ног Гордеевны и простирали к ней руки.
Это Петька выдумал такой цирковой трюк, Кирилке ни за что бы в голову не пришло.
Увидев их на коленях в первый раз, Гордеевна отпрянула:
- Да вы что? Совсем ополоумели?
В другой раз сказала:
- Вот возьму да отстегаю ремешком. Клоуны!
- Стегайте! - проникновенно воскликнул Петька. - Только разрешите!
Гордеевна поглядела на них с любопытством:
- Можно подумать, что жизнь ваша от этого зависит…
- Зависит, зависит! - завопил Петька.
- Зависит! Зависит! - вторил Кирилка.
Гордеевна вздохнула, пробормотала задумчиво:
- Ну что ты будешь делать! - и сняла с гвоздя поводок. - Но из двора ни ногой! А ежели чего неладно будет, больше я с вами незнакома. И ты, Кир, меня только и видел, так и знай!
Один раз Гордеевна поддалась, а уж потом они часто кубарем катились по лестнице, Пат у Кирилки под мышкой - не ждать же, пока он сам проковыляет вниз на своих коротеньких ножках.
Во дворе они спускали Пата с поводка. Пат скакал, резвился, бегал кругами, гонялся за ребятами. К ним сбегались все, кто гулял во дворе. Кирилка с Петькой очень гордились Патом, позволяли его гладить лишь в виде особой милости. Кирилка понимал, что без Петьки ему вряд ли добиться этих прогулок, и прощал Петьке все его самоуправство: хватает, целует Пата, будто песик его больше, чем Кирилкин…
