— Тебе чего надо? На минуту бы дали душу отвести!.. — рассердился исправник, заметив в дверях украшенную медалями грудь старшего городового. — Кто просит? Абрамов?.. Тьфу, чтоб тебя… Напугал!.. Я думал, кто из губернии. Что ж он ломается… Проси сюда.
Старший осторожно просунул меж портьерами наголо остриженную голову с багровым затылком и прогудел почтительным, сдержанным басом:
— Так что дозвольте вам, ваше… скродие, доложить, их благородие, господин становой пристав Абрамов, просят в управление выйти… Они из уезду… Сурьёзное дело!
— Э… ч-чёрт!..
Исправник, кряхтя, поднялся с кожаного, просиженного дивана и поплёлся в переднюю.
— Пётр Иваныч! Тащи его сюда! — крикнул городской голова, тучный водяночный мужчина с выкаченными оловянными глазами и вечно потевшей лысиной.
Исправник обернулся с порога и ответил:
— Обязательно!
— Хлопотливая должность, — вздохнул городской голова, принимаясь за блюдечко с чаем, который он не мог до сих пор отучиться пить вприкуску.
Товарищ прокурора, худощавый брюнет с подстриженными по-английски усами на бледном фатоватом лице, вскинул на нос пенсне и сказал, кривя рот в саркастическую усмешку:
— С сегодняшнего дня хлопотливость должности нашего почтенного Петра Иваныча имеет шансы значительно уменьшиться.
— Почему? — тревожно спросила из-за самовара исправничиха, подобно большинству обывателей, втайне ждавшая от прокурора постоянно какой-нибудь не совсем приятной неожиданности.
Прокурор кисло усмехнулся.
— С отъездом нашего почтенного юбиляра обязанности полиции, да и мои также, теряют значительную долю сложности.
— Это про какого же вы… юбиляра? — прохрипел голова, с неприязнью глядя на аккуратно выбритую «английскую» физиономию.
— Про кого? Очевидно, про того, кого мы с такой помпой чествовали обедом в клубе и провожали три часа тому назад… Про гения торговли и промышленности. Про господина Карновского.
— А-а! — сказал голова значительно.
А земский доктор, бородатый брюнет с ласковым голосом, спросил, поблёскивая золотыми очками:
— Это вы изволите говорить про того Карновского, на прощальном обеде которому вы с нами вместе изволили присутствовать?
— Предположим, — процедил прокурор.
— Того Карновского, с которым вы изволили сегодня, насколько я мог заметить, горячо чокаться шампанским? — продолжал доктор.
Прокурор промолчал и сжал губы в презрительную улыбку.
Городской голова засопел и сказал, подмигнув доктору:
— У Карновского, слышь, тётушка в Питере за сенатором замужем.
