Герои Советского Союза Бутко, Храпов, Бекашонок, Чернецов, Кулиев, Козловский, Кравцов, Фомин, Денисов, Лобов, Федоров, Кулагин, Гнидо, Маркин, Игнашкин, Частнык, Майский, Безух, Головков, Михайлов, Чумаков и многие-многие другие выпускники училища своими подвигами прославили нашу Родину.
Захар Сорокин, Алексей Жилип, Алексей Маресьев научились летать, не имея обеих ступней ног.
Летчик Николай Гарбуз повторил подвиг Николая Гастелло, остался жив, был контужен, выздоровел и продолжал храбро сражаться с врагом. Не одну сотню самолетов противника сбили летчики-сталинградцы Горбунов, Рябов, Габринец, Душин, Лысенко, Овчаренко, Прицепа, Штокалов, Кисельков.
Да и сколько их еще, отличившихся в боях питомцев летного училища имени Сталинградского Краснознаменного пролетариата! К слову сказать, ведь и те курсанты, которых война застала на учебных аэродромах, также вносили свой посильный вклад в борьбу с ненавистным врагом.
Фронт уже подкатился к Дону. Шли ожесточенные бои в районе станции Калач. На тех же учебных аэродромах базировались теперь и фронтовые авиаполки. Но летная учеба курсантов не прекращалась.
В одном из тренировочных полетов на пилотаж в зону курсант Иван Лямин обнаружил фашистский «юнкерс», направлявшийся к Сталинграду. Требовалось немедленно сбить стервятника. И курсант повел свой истребитель в атаку. Сразил «юнкерса» таранным ударом. За мужество, проявленное в бою, И. Лямин был награжден орденом Ленина.
Знакомясь с историей училища, мы испытывали гордость, сознавали великую честь быть преемниками славных традиций ветеранов.
Четкий армейский ритм жизни, определенный распорядком дня, хорошо продуманный процесс обучения способствовали тому, что, сами того не замечая, мы с головой ушли в новые для нас предметы - аэродинамику, самолетовождение, тактику, с интересом изучали конструкции реактивного самолета, двигателя, многочисленных сложных систем, приборов и агрегатов. Перед нами раскрывался сложный мир авиационной реактивной техники. Курсантский день был загружен до предела. Незаметно летели дни, недели, и с первой весенней капелью наступила для нас горячая пора. Завершился первый этап теоретических занятий, мы готовились к экзаменам, сидели вечерами над книгами, перечитывали конспекты. И хотя некоторые остряки в курилке говорили, что в авиации знания определяются по двухбалльной системе - знаешь - «отлично», не знаешь - «хорошо», - у многих таких «лихих» авиаторов заметно менялся цвет лица перед столом экзаменаторов, а некоторые при докладе забывали сказать, зачем пришли в аудиторию. Волнение наше было понятно, так как от успешной сдачи экзаменов зависел допуск на аэродром к полетам. И, в общем-то, остряки были правы, говоря о двухбалльной системе, но только в том смысле, что получивший тройку к полетам не допускался.
