Вокруг Света 2004 № 07 (2766) | страница 46



Примечательно, что практически все возлюбленные Санд были значительно моложе ее. Фридерик Шопен, с которым она познакомилась в Париже в октябре 1837 года, был младше ее на шесть лет. Нежный, чувствительный, аристократичный композитор поляк, к тому же больной чахоткой, нуждался скорее в нежной матери, нежели в возлюбленной. И ее это вполне устраивало. «Мои три ребенка», – с удовлетворением говорила Жорж про Мориса, Соланж и Шопена. Осенью 1839 года она увезла свою «семью» на Майорку, надеясь, что в более теплом климате Шопен поправится. Поселились они в экзотическом месте – заброшенной Вальдемозской обители, обрамленной зелеными горами, скалами и одиноко стоящими пальмами. Санд сама ходила по лавкам за продуктами, готовила обед и при этом писала очередной роман и занималась с детьми. Увы, здешний климат Шопену не помог, у него участились приступы кровохарканья, и вскоре им пришлось уехать. Последующие 6 лет, с 1841 по 1846 год, эта странная семья провела в Ноане. Шопен много сочинял и импровизировал, Санд писала свой очередной и лучший роман «Консуэло» и неустанно заботилась о его здоровье.

Можно ли считать те годы счастьем? Ее близкие друзья утверждали, что Шопен был «злым гением Санд, ее вампиром, ее крестом». И, видимо, не без основания – он нередко бывал пасмурным, обидчивым, ревнивым, дразня и обижая ее. Что же касается ее самой, то она свои переживания выразила в романе «Лукреция Флориани».

…Последний удар их и без того непростым отношениям нанесла дочь Санд, Соланж, которой в 1844 году исполнилось 16 лет. Выросшая в странной, беспорядочной обстановке, девушка не уважала ничего и никого, и в первую очередь собственную мать. Она вовсю кокетничала с Шопеном, и в конце концов однажды под цветущим кустом ноанских роз нашептала композитору, что ее мать ему изменяет. Впавший в неистовство Шопен не пожелал разбираться и навсегда покинул Ноан.

Страсти политические

…Спустя какое-то время разодетый и надушенный Шопен, прогуливаясь по парижским улицам, увидел такую картину. Толпа странно одетых, засаленных мужчин, затягиваясь табаком и брызгая слюной, объяснялась Санд в любви. Какой-то рабочий, обнимая ее, говорил ей «ты», другой, в разорванном картузе набекрень, бросался к ее ногам, называя «возвышенной». Она же невозмутимо и вполне благосклонно внимала всем этим диким проявлениям. Разглядев в подробностях эту сцену, Шопен в ужасе бросился прочь от бывшей возлюбленной…