Наконец Блок вышел на Английскую набережную. Этот уголок Северной столицы с дворцами, принадлежавшими петербургской знати XVIII—XIX веков, и всегда считавшийся одним из самых аристократических ее районов, оказался весьма привлекательным для «новых русских» начала ХХ столетия. Владельцами старинных особняков на Английской стали железнодорожные магнаты Дервизы, банкир Поляков, вагоностроитель Тенишев. Блок остановился у представительного особняка, облицованного светлым камнем. В этом доме на Английской, 22, в 1910-х годах снимал квартиру Сергей Павлович Дягилев, занимавшийся здесь разработкой стратегии по организации «Русских сезонов» в Париже – именно с них началась мировая слава петербургских оперы и балета. К этому времени Дягилев уже отошел от созданного им вместе с друзьями – А. Бенуа, К. Сомовым, Л. Бакстом, Д. Философовым – художественного объединения «Мир искусства», выставки которого в начале века сыграли важную роль в обновлении отечественной живописи, графики, декоративно-прикладного и театрального искусства. Именно в кругу «Мира искусства» зародился активный интерес художников к Петербургу, городу, обладающему гармонией и совершенством многочисленных архитектурных ансамблей. На Английской набережной, в собственном доме под номером 12, жил и новый знакомый Блока Михаил Терещенко – 27-летний миллионер, наследник крупного сахарорафинадного производства, основанного его отцом. Владелец 70-миллионного состояния, Терещенко вместе со своими сестрами финансировал издательство «Сирин», давшее Блоку возможность опубликовать те произведения, которые казались ему особенно значительными в современной литературе. Поэт легко находил общий язык с Терещенко, человеком разнообразных познаний, учившимся экономике в Лейпцигском университете, преподававшим римское право – в Московском и в Петербурге получившим придворный чин камер-юнкера. В те годы Михаил Иванович увлекся политической деятельностью, которая в 1917-м привела его в состав Временного правительства.
Блок зашел к Михаилу Ивановичу посоветоваться об издании нового романа Андрея Белого, своего друга-соперника, с которым в это время у него разладились личные отношения, что, впрочем, совсем не мешало признанию его оригинального таланта.
Роман Белого «Петербург» вышел в «Сирине» в конце 1913 года. Сидя в кабинете Терещенко под «Шестикрылым серафимом» Врубеля, висящим на стене, Блок поделился с приятелем впечатлением от встречи с Константином Сергеевичем Станиславским, который 27 апреля заходил к нему послушать новую пьесу «Роза и крест». Блок мечтал поставить ее в Московском художественном театре, но основатель театра не уловил мистической глубины замысла поэта. Поговорили о Париже, куда Александр Александрович собирался в июне. Там, как раз в 1913 году, дягилевская труппа готовилась к премьере в театре «Шатле», ставшей этапной для истории русского балета: Вацлав Нижинский ставил «Весну священную» на музыку Игоря Стравинского в оформлении Николая Рериха. Терещенко предложил проехаться в издательство на Пушкинскую вместе, в своем новом «роллс-ройсе», тут же позвонив в гараж. …Центр Петербурга в то время ничем, казалось, не отличался от нынешнего, так как все основные его сооружения уже существовали, а нового за следующий век не прибавилось. Однако разница все же была. Захаровское Адмиралтейство, томоновская Биржа, россиевские Сенат и Синод закрашивались в один тон, без принятого ныне выделения цветом архитектурных деталей. Дома министерств были окрашены одинаково. Зимний дворец возвышался мрачной громадой темно-красного цвета, так же были окрашены и корпуса, полуциркулем окружающие Дворцовую площадь. Дворцовый мост только начинали строить, так что весной продолжали наводить наплавной Исаакиевский, въезд на который был от площади с Медным всадником. Бронзовый конь, сдерживаемый властной десницей, так же рвался вперед со своей скалы, но площадь была вымощена булыжником, без газонов и цветников и на ней происходили парады и военные смотры.
