Такими же далекими от Невского казались не только Выборгская сторона, Охта, но и Петербургская сторона. Ее сонное существование ничто не тревожило, и она оживала только в те часы, когда по Каменноостровской дороге на Острова – место модных гуляний богатых петербуржцев – мчались нарядные коляски. Казалось, что это вовсе не Петербург, а дальний, провинциальный городок…
Но гром полуденной пушки, залпы и отсветы салютов и фейерверков напоминали, что это хотя и окраины, но все-таки окраины столицы Российской империи, города воинской славы.
Впрочем, петербуржцы этого не забывали ни на минуту.
Ни гений, ни шумная слава не спасали от неудач и самого Брюллова. Он изо всех сил пытался превзойти свой главный шедевр, «Гибель Помпеи», в картине, посвященной русской истории, точнее – осаде поляками Пскова в XVI веке. Государь сей замысел высочайше одобрил, вокруг незавершенного полотна стояла толпа восхищенных поклонников… Но картина все не удавалась и не удавалась, несказанно раздражая художника.
Город разрастался стремительно: к середине XIX века его населяло полмиллиона человек! В основном это были пришедшие на заработки крестьяне окрестных губерний, строительные рабочие, мастеровые. Вид их по утрам не украшал центральные улицы, и, как писал Гоголь, «в это время обыкновенно неприлично ходить дамам, потому что русский народ любит изъясняться такими резкими выражениями, каких они, верно, не услышат даже в театре». Рост числа работных, разнообразие их профессий, да и многое другое: железная дорога, дымы первых пароходов на Неве, растущие на окраинах как грибы заводы с высокими трубами – все это с ясностью говорило, что грядет новая, индустриальная эпоха. Она уже с нескрываемым нетерпением стоит на пороге Николаевского Петербурга, обещая ему нечто неизведанное, непривычное для старого уклада.
Приближение индустриальной эпохи уже чувствовали многие. Ампирный Петербург уходил в прошлое, постепенно менялись вкусы, у людей появлялись новые запросы, шум европейской промышленной революции долетал до Петербурга, появлялись новые машины, новые материалы, новые технические идеи.
Рамки строгого ампира становились тесны зодчим -наступала эпоха, когда архитектор хотел выбирать стиль по своему вкусу. Монферран упорно заканчивал классический Исаакиевский собор, но в своих проектах на будущее мысленно обращался к образцам Возрождения – даже для него время ампира уходило.
Впрочем, ему и некогда было заниматься новым шедевром – ведь он был модным художником, писавшим портреты на заказ. А потому он спешил, спешил. Может быть, глядя на него, Гоголь написал свой гениальный «Портрет». А может, «Оборона Пскова» не задалась потому, что время классицизма уже проходило и Брюллов чувствовал свое бессилие перед иными временами…
