Вокруг Света 2003 № 02 (2749) | страница 23

А люди живут здесь всегда, от рождения до смерти. Они спокойно ходят по тайге, ловят рыбу с тающего, в трещинах льда, не считая это подвигом, а даже скучая. Обидно. И рядом с провинциальным, наивным их сердцем словно бьется второе – кремневое. Здесь их обычная жизнь с девятью месяцами зимы и летом, что начинается и кончается в июле. Мы приезжаем и уезжаем, мелькая. Ненадолго возникаем на краю их жизни забывающимися тенями. И что стоит наше «геройство» против их будничной жизни? За десять дней отпуска пытаемся превратиться мы тут в мужчин, ударившись оземь, как сказочные волки. И уезжаем совсем другими, не такими, как приехали. Будто распрямляемся. И вспоминаем потом, и тоскуем, и стремимся сюда вновь.

Теперь я живу в Усть-Оланге. Тут уютный, самый лучший, по-моему, домик в парке. Он стоит на высоком берегу реки. Из окна видны и гора Кивакка, и река, и колючий контур леса по другому, обрывистому берегу, а вдали глухо и серьезно гудит водопад Киваккакоски. Если бы я смог выбирать, то хотел бы последние дни своей жизни прожить только в Усть-Оланге.

Несколько дней стоит теплая погода. Река набухла, потемнела, очистившись от снега. Появились даже какие-то маленькие мушки. Они садятся на лед и чистят крошечные крылышки лапками. Неожиданно оказалось, что лед на реке имеет несколько слоев. Вначале лежит тонкий наст из спрессованного снега, под ним – сантиметров 15 мокрой шуги, и лишь потом – настоящий лед. Толщина его больше метра, я это сам проверял ледобуром. Но, даже зная об этом, неприятно проваливаться в шугу. Проваливаешься не на каждом шаге, а так, примерно через три-восемь. И всегда – внезапно. И всегда – чуть холодеет под ложечкой. Это ведь очень страшно – уйти под лед быстрой реки. Течение потащит тебя под метровым льдом, и это точно – конец. Я так ясно себе это представляю, что уже не хожу без палки, а лыжи слегка подволакиваю, стараясь мягко распределять свой нелегкий вес по сомнительной поверхности.

Ранним утром, когда струился золотой рассветный свет, а ветер еще не раздул зацепившиеся за ели сонные туманы, по центру реки, разбрызгивая сверкающие искры, дружно пробежали олени. Они даже не взглянули в мою сторону, даже головы не повернули. Серо-пегие, безрогие, квадратные и приземистые, похожие на крупных овец, они бежали на Пяозеро, спасаясь от проснувшихся медведей.

Лесник рассказывал, как в прошлую весну медведь загнал в угол речного залива олениху с олененком. Там и порешил. Весь снег вокруг был красного цвета, и по льду уходили красные мишкины следы. Он выел только мягкое оленье брюхо, а остальное бросил. Жуткая такая была история.