Все дороги, как известно, ведут в Рим. И эта магистраль, построенная в середине VI века императором Юстинианом I, также идет в Рим через Константинополь. Но на нее так просто не ступишь. Нас «за-просто-так» пустил турок — хранитель длинного деревянного забора. За ним на глубине двух-трех метров от дневной поверхности проводятся археологические раскопки участка магистральной римской дороги, оборудованной дренажными трубами. По таким дорогам шли легионы, мчались имперские колесницы с вестовыми и почтовыми посыльными, проходили тяжелогрузные торговые повозки. Двухрядная дорога вымощена крупными каменными плитами, тщательно подогнанными в местах, где пролегает специальная колея для колесного транспорта: некогда — колесниц. Занятно, что практический стандартный размер колесной колеи у римских колесниц чуть ли не совпадает с размером колеи современной железной дороги.
На рейсовом микроавтобусе подъезжаем с Фехми к любимому месту горожан — парку отдыха, разбитому за рекой у водопадов. Летом 333 года до Р.Х. в Тарс стремительно вошел Александр Великий и предотвратил поджог этого богатого города. Здесь же, после купания в ключевых водах Кидна, возможно, в районе водопадов, славный 23-летний царь был поражен не врагом, не в сражении, а страшной простудой с сильным жаром, судорогами и бессонницей. То-то ликовали персы, то-то веселились. Но пустыми были ликования. Великий выздоровел, а спустя пять дней крылья славы унесли его к Ассирийским Воротам, южному выходу из Киликии. Там, у впадения реки Исс в Средиземное море греко-македонское войско нанесло главное поражение персидскому царю Дарию Кодоману...
По легенде, основал Тарс ассириец Сарданапал. Надпись на его могильном памятнике, как писал Арриан, биограф Александра Великого, лукаво гласила: «Он в один день построил два города: Анхиал и Тарс. Ты же, путник, ешь, пей и забавляйся. Все остальное в жизни не стоит и звука от хлопка ладошами».
Последние лучики солнца рассыпаются радужным веером в водяном тумане. В шуме водопада не слышен бег времени. Когда в памяти проходят века, часов не наблюдают. А время — уже вечернее, и кофе у нас прощальный, В беседке напротив сидят турки, пьют пиво и сверлят иностранца не очень дружелюбными взглядами.
— Что за люди живут в Тарсусе? Живут ли здесь греки и евреи? — спрашиваю у Фехми.
— Нет, армян и то нет, только турки, — отвечает он, затем по-детски вздыхает, рассказывает о своей большой семье и в подаренном ему турецко-русском разговорнике ногтем последовательно прочерчивает слова: «работа — гонорар — деньги». И называет сумму. После расчета на прощание жмем друг другу руки. Обратно в город еду один.
