В Улан-Баторе мы давали концерт в посольстве. Приехали в город утром. Поселили нас (наконец-то!!!) в гостинице, а не в юрте. Любовь к юртам у монголов в крови. Военные рассказывали нам, что в период заселения Улан-Батора, причем чуть ли не принудительного, степняки ухитрялись втаскивать по частям в квартиру небольшую юрту, ставили очаг, выводили трубу в окно и жили «как люди». Это сильно напомнило мне рассказ о цыганской таборной семье, которой волею судеб пришлось снимать квартиру в Москве. В небольшой «трешке» проживало человек двадцать разного пола и возраста. И почему-то всегда пахло чем-то горелым. Через месяц хозяева квартиры ее не узнали: все обои были содраны и пошли на растопку костра в углу главной комнаты. Туда же «ушел» и паркет. Ванна была наглухо забита деревянной пробкой, и в ней плескались остатки чего-то, напоминавшего рассол. И еще повсюду лежали матрасы с надписью «инфекционный блок», видимо, принесенные цыганами со свалки. Не хватало разве что пары краденых лошадей, но с этим, наверное, оказалось сложнее – двенадцатый этаж все-таки…
Из уланбаторских достопримечательностей следует отметить один из немногих сохранившихся за границей (еще есть в грузинском Гори) памятник Сталину. К нам монголы относились приветливо, причем в городе все говорили по-русски. А на концерте в посольстве присутствовали высокопоставленные монгольские товарищи в дорогих костюмах и галстуках, но с какими-то партийно-государственными значками на лацканах пиджаков. Выглядели они очень солидно и значительно. Правда, рассказывают, что одного из наших высокопоставленных дипломатов отлучили от дипработы за то, что он, услышав в выступлении на каком-то приеме фразу о том, что Монголия – независимая страна, саркастически заметил: «Да, потому что от нее ничего не зависит…» И был, по-видимому, прав.
Ну, а самые страшные поездки у нас были по Афганистану. Кобзон, как истинный патриот, а к тому же секретарь партбюро «Москонцерта», никак не мог упустить такой возможности. А почему было страшно? Да потому что могли убить тебя в любой момент, будь ты хоть Кобзоном, хоть Подгородецким. Душманская пуля, она не разбирает, кого из неверных убивать… Даже взлеты и посадки в кабульском аэропорту оказывались своего рода экстримом. Представляете, летим над горами, постоянно отстреливая тепловые ракеты, чтобы сбить с толку возможную «Стрелу» или «Стингер». И вдруг резко пикируем. Это называлось посадкой… А на взлете самолет разгонялся, а потом в паре сотен метров от скал брал круто вверх, делая «свечку». Аэропорт находился в низине между горами, и его окрестности очень напоминали те, что были показаны в первом советском фильме-катастрофе «Экипаж».
