Свои вчерашние наряды
Нечаянно в углу нашла;
Вздохнув, оделась и с досады
Тихонько плакать начала;
Соображает ли толпа п-РЕЗИДЕНТОВ и МЭР-инов, что подсунутые Людмиле болтливыми фарлафами вчерашние наряды из замшелых запасов Черномора ничего, кроме досады у неё вызвать не могут? А ну как тихий плач и «волненье своенравных дум» перейдут в крик ненависти и отчаяния, а увесистый кулак на этот раз вдруг не задрожит? Что тогда? Пушкин-то — не чета толпе п-РЕЗИДЕНТОВ — знал, «как страшен русский бунт бессмысленный и беспощадный», а потому пусть лучше уж события развиваются в соответствии с предсказанием, данным в поэме:
Однако с верного стекла,
Вздыхая, не сводила взора,
И девице пришло на ум,
В волненье своенравных дум,
Примерить шапку Черномора.
Любая приМЕРка — дело серьезное, а уж примерка колпака “Священного писания” к голове народа требует тишины, уединенности и сосредоточенности. Владимир равноапостольный выбирал шапку из предложенных Черномором покрасивее, да посвободнее. Другими словами, Владимир-солнце, любивший попировать “в толпе могучих сыновей”, выбирал шапку без тщательной и многоразовой примерки, и естественно — без сравнительного анализа содержательной части “священных писаний”: иудаизма, христианства, и ислама. Да и откуда такой анализ мог появиться? Переводов на русский с греческого, латыни и арабского Торы (Пятикнижия Моисеевого) канонических Евангелий (не говоря уж об апокрифическом — Евангелии Мира Иисуса Христа от ученика Иоанна) и Корана в те времена не было. Каждое вероучение передавалось и воспринималось на основе устного рассказа заезжих эмиссаров. И соблазнился Равноапостольный прежде всего внешним блеском ритуала (православный — всегда был самым ярким) и мнимой свободой вероучения (возможно наиболее близкой к системе верований древних славян). Для самого Владимира мнимость свободы принимаемого вероучения выражалась прежде всего в приемлемой лично для него формуле: «Питие есть веселие Руси».
Что касается мнения мафии бритоголовых, то для неё было безразлично, какую шапку натянет на голову своего народа Равноапостольный, — важно, чтобы скроена и сшита она была в ателье с вывеской “Черномор”. Возможно, что в качестве побудительных мотивов в действиях Владимира-Крестителя выступали соображения экономического характера: брал с большим запасом и на вырост. Другими словами, примерял на себя, а впоследствии натянул на глаза и уши не только себе, но и всему Люду Милому, отчего вся последующая история народов России — тьма густая и чудеса всяческие.
