Его в бессознательном состоянии привезли в университетскую больницу Лонг-Айленда. Хотя через час он пришел в себя, его там продержали две недели, чтобы сделать всевозможные тесты мозга. Думаю, его выпустили бы раньше, но за первые десять дней он не сказал ни слова — ни Фанни, ни мне, ни навещавшей его каждый день Марии Тернер, ни врачам и медсестрам. Великий говорун Сакс превратился в молчальника, и поневоле закрадывалось подозрение, что контузия вызвала потерю речи.
Для Фанни наступили тяжелейшие времена. Она договорилась на работе и просиживала с ним дни напролет, но он на нее не реагировал: стоило ей войти в палату, как он притворялся спящим или смотрел на нее невидящим взглядом, словно она пустое место. И без того тяжелая ситуация становилась невыносимой. Такой озабоченности, такого отчаяния в ее глазах я еще никогда не видел. Постоянные визиты Марии лишь усугубляли дело. По этому поводу Фанни строила разные домыслы, ни на чем, естественно, не основанные. Мария толком и не знала Бена, ведь со дня их последней встречи — ужин в Бруклине, когда я с ней познакомился, — прошло ни много ни мало семь лет. Появление Марии на злополучной вечеринке никак не было связано ни с Беном, ни со мной. Ее привела с собой Агнесса, редактор ее будущего фотоальбома и «по совместительству» подруга хозяйки дома. Потрясенная случившимся на ее глазах, Мария приходила в больницу, потому что не могла не прийти. При виде ее у Фанни всякий раз вытягивалось лицо. Догадываясь, что она подозревает худшее, я пригласил обеих женщин пообедать в больничном кафетерии, чтобы разрядить атмосферу.
По словам Марии, они с Беном болтали в кухне. Оживленный, явно в ударе, он угощал ее затейливыми историями про статую Свободы. Когда начались фейерверки, он предложил ей выбраться через кухонное окно на пожарную лестницу и оттуда, а не с крыши полюбоваться на редкое зрелище. Вроде Сакс не так уж много и выпил, но в какой-то момент он вдруг вскочил, перелез через ограждение и уселся на железные перила, так что его ноги болтались в воздухе. Испугавшись за него, она вылезла следом на маленькую площадку, обхватила его руками сзади и стала уговаривать вернуться, но он только смеялся в ответ, дескать, не о чем беспокоиться. Тут в кухню вошла Агнесса. Увидев в открытое окно веселую парочку, захмелевшая толстушка решила к ним присоединиться. Когда с бокалом в руке она неуклюже перенесла одну ногу через подоконник, ее каблук застрял между арматурных прутьев, и она, пытаясь сохранить равновесие, нырнула вперед. Площадка была узкая, и Агнесса всем своим грузным телом навалилась сзади на Марию. Та, невольно подтолкнув Бена, разжала руки, и он рыбкой полетел вниз. Вот так. Никто не успел даже глазом моргнуть.
