Странности начались, едва отъезжающие покинули лагерь у подножия каменной стены. Впереди, позади и по бокам завыла в лесу волчья перекличка.
— Сир, нас, кажется, ведут, — констатировал этот факт Клонмел. — Не лучше ли взять у господина командора ещё пару сотен всадников? Волки способны причинить неприятности, если захотят, и тут никакой отряд не может быть вполне безопасен…
— Не думаю, сержант, что это — тот случай. Я не слышу угрозы в голосах волков. Нас не ведут, а, скорее, сопровождают. Давайте, не будем отвлекаться на пустяки…
На пустяки не стали отвлекаться, и, сопровождаемые волчьим воем, почти полдня ехали средним галопом. Нетерпеливый Гром неодобрительно косился на баронских дружинников, из-за которых, щадя их лошадей, проделавших путь от Скироны, король не позволял отряду переходить на полный галоп. Скучно было Грому бежать в полсилы, но протестовать и своевольничать с королём он себе никогда не позволял. Редкое, надо сказать, послушание для жеребца неопределённых кровей. Касалось оно, правда, только Василия. Конюхам же на дворцовой конюшне доставалось от него изрядно.
Перепадало и Клонмелу — тому часто доводилось обихаживать королевского скакуна. Гром не церемонился с сержантом и не упускал случая легонько куснуть воина за руку, показывая, кто из них главный. Но вреда старался не причинять. С конюхами же Гром был жесток: кусал до крови, а то и копытом мог приложить — он не простил попытку своего убийства по пустячному поводу. Умный был конь, не по животному умный. Василий не всё знал о проказах своего четвероногого друга (короля не донимали жалобами), но ум и живость характера Грома ценил и относился к нему с уважением. Поэтому, когда Гром резко прекратил свой бег и неподвижно замер на месте, насторожив уши, король остановил и весь отряд:
— Тихо!!! Стоять! Слушать!
А слушать было что. Волчья перекличка прекратилась: ни позади, ни по бокам не было слышно ни звука. А вот впереди, по ходу движения, многоголосый волчий хор извещал о конце погони и близкой добыче. Затем вой перешёл в злобный рык, сопутствующий собачьим битвам, раздался одинокий крик боли, и наступила тишина.
— Сир, человек кричал… Проверю?
Гром не тронулся с места, и в ответ на удар каблуками покосился на короля с обиженным видом: за что, мол, бьёшь, хозяин? Василий не настаивал больше, ограничившись указаниями Клонмелу:
— Езжайте лесом, сержант, и будьте осторожны: неспроста всё это — Гром опасность чует… А лучше, наверное, пешком добираться: конь велик, тяжёл, да и всхрапнёт ненароком… Пойду и я, разомнусь слегка — засиделся без дела, совсем кабан стал…
