«— А то, может, ну его, этот Новый Год, а, Капа? Времени нет на гулянки — нам бы у Масок ещё Хафелар оттяпать для круглого счёта…»
«— Кому он круглый, этот счёт, сир? Три королевства — лучше, чем два, не спорю, но круглость-то откуда!?»
«— Так ведь, три, Капа — это уже почти десять: всего чуть-чуть не достаёт. И защищаться нам полегче будет… Или нападать…»
Король возвратился в Раттанар по Восточному тракту, вполне довольный ходом военных действий. За месяц очистили от Масок два королевства, почти не затронув их экономики, что обещало облегчить дальнейший ход кампании. Со взятием Хафелара можно было всерьёз думать об освобождении всего Соргона: ресурсы трёх королевств, сложенные вместе, давали хороший шанс на победу. А прибавить гномов Железной Горы, да силы Аквиннара, да население остальных королевств, вкусивших от власти Разрушителя и его союзников — уже не о шансах можно говорить — о гарантиях.
У Восточных ворот Василия ждали. Перед подъёмным мостом его встретили конная группа из Вустера, Велеса, Инувика, Маарда, Ванбаха и Бодрога, да выстроенная вокруг возка с Магдой и Апсалой сотня дворцовых стражей. В городских воротах, в толпе горожан, король разглядел Бренна, Ахаггара, Кассерина и Абера. Там же стояли Гечаур, Ферран и Бофур. Отметив, что члены Кабинета отчего-то не вместе, Василий начал совершать королевские поступки. Прервав ёлочно-новогоднюю тему, к немалой досаде Капы, он спешился, чтобы приветствовать королеву и Верховную жрицу.
После взаимных расшаркиваний и поздравлений — с победой под стенами Бахардена — все двинулись во дворец: кто верхом, кто в санях, возке или пешком. Народа на улицах было полно, но раттанарцы провожали короля молчаливыми поклонами, глядя на него с тем же недоумением, что и жители Скироны некоторое время назад. Правда о гибели войска Безликого была слишком проста, чтобы в неё поверить легко и быстро, и потому народная молва старательно исказила личность короля, превратив его в человека, одинаково способного, не моргнув глазом, вешать баронов и жечь целые армии. А жить с этаким королём было соргонцам не только тревожно, но и немного страшновато. Подобное отношение — смесь из уважения и страха — распространилось и на Бальсара, сумевшего, впервые за всю историю Двенадцати королевств, направить магию против живых существ. Спорить и что-либо объяснять, доказывать — дело в таких случаях бесполезное, даже — вредное: запросто можно ещё больше ухудшить ситуацию. Молчи, терпи и надейся, что время — лучший в мире врач и учитель — когда-нибудь расставит всё по местам и восстановит попранную мимоходом истину.
