— Лгала, не так ли? — взбешенно допытывался он. — Черт возьми, да вас линчевать за это мало обеих! Ты что, не понимаешь, что ты делаешь?
— А что я делаю? — стараясь придать себе невинный вид, спросила она. — Что собственно такого я делаю?
— Ты что, оглохла? — резко спросил Джон. — Я не знал, черт побери, где тебя носит. И только по чистой случайности я наткнулся на тебя сегодня. Ты исчезла из моей жизни, не объяснив ничего!
— А почему ты думаешь, что я обязана что-то объяснять? — вдруг на Пенни накатила волна раздражения. — В последний раз, когда я видела тебя, вы обнимались с Брэндой. Ну вот у меня и возникли вполне серьезные основания полагать, что тебе безразлично — где я нахожусь и что со мной…
— Какой абсурд! — продолжал бушевать Джон. — Да кто тебе дал право думать так обо мне. Да и в тот раз не я обнимал Брэнду, а она — меня. А это — большая разница.
— Правда? — Пенни постаралась вложить в свой голос как можно больше приторной сладости. — Похоже, что я заблуждалась, и заблуждаюсь до сих пор. Но мне совершенно ясно, что ты целовал меня в тот вечер только по двум причинам. Первая в том, что ты хотел унизить меня. А вторая — отомстить Брэнде.
— Это самая нелепая чушь, которую я слышал когда-либо! — возмутился Джон. — Отомстить? Месть? Меня не интересует месть! И Брэнда Сью меня больше не интересует!
— Правда? — сладко пропела Пенни. — Ну и что же ты делал с ней сегодня?
Джон остановился как вкопанный. Поднял голову. Лицо его посуровело.
— Тебя это не касается, — отрезал он.
— Да что ты говоришь? — воскликнула Пенни. — Как это интересно! Ты требуешь от меня объяснений — где я была, что делала. И в то же время не хочешь сказать, почему встречаешься с другой женщиной. И при этом еще заявляешь, что любишь меня! Ведь это называется двойной игрой!
— Здесь я ничего не могу поделать, — упрямо ответил Джон. — Придется тебе мне довериться, Пенни.
— Но почему я должна тебе слепо доверять? — теперь пришел черед Пенни разрядить сдерживаемые эмоции. — Знаешь, Джон, до сего дня я даже и представить себе не могла — насколько ты высокомерен. И это довольно глупо с моей стороны, ведь твоя собственная экономка предупреждала меня об этом.
— Сара? — в замешательстве переспросил ее Джон.
— Да, — продолжала Пенни. — Никогда не извинится, никогда ничего не объяснит — в этом весь мистер Джон! — стараясь подражать голосу миссис Маккендрик произнесла Пенни. — Это были практически первые услышанные мною от нее слова. И я была просто обязана к ним прислушаться.
