— Ты ра-бо-таешь? — Кимка недоверчиво посмотрел на худенькие плечи Гамбурга.
— Учеником слесаря, в инструментальном...
— А сколько же тебе лет? — В глазах Саньки светилось тоже недоверие.
— Пятнадцать... — буркнул Сенька, — осенью будет.
— И приняли?
— А мне в документах на год прибавили... И потом... заводы нас взяли вроде бы на воспитание...
— Здорово! — позавидовал Кимка. — Вот бы мне!.. Надоело зубрить «глаголом называется часть речи... упал мужик с печи... ударился о кол, вот и образовался глагол!..»
— Дура! Да если б у меня была семья, да я бы... — Сенька весь подобрался, как пружина, — да я бы стал круглым отличником!
Кимка, подойдя к Сеньке вплотную, примерился:
— Сань, кто выше?
Санька прикинул: и хотя плечи у Кимки и у Сеньки были на одном уровне, голова Соколиного Глаза заметно возвышалась над головой Мстителя. И потому Меткая Рука решительно заявил, что Сенька ниже.
— А ты говоришь, четырнадцать! — ухмыльнулся Кимка. — Мне тринадцать, и то я больше тебя!
— Ну и что, — стоял на своем Сенька, — рост ничего не значит. Меня в детстве досыта не кормили, может, я потому и не подрос. Но я еще вытянусь, вот увидите, вытянусь! — горячо заверял он. — Но... давайте ужинать, курица уже готова.
— Это петух, а не курица, — поправил Санька.
— А на вкус не все ли равно? Попробуй! — И Сенька протянул Меткой Руке мясистую ножку. — Ну как?
— Вкусно!
— А это тебе, — Гамбург протянул Кимке вторую ножку.
— А ты?
— А мне крылышко и шейку.
— Тогда — порядок! Работай! — рассмеялся Соколиный Глаз, вонзая широкие крепкие зубы в ароматное мясо.
На камбузе тихо, лишь равномерно потрескивает фитилек фонаря да хрустят перемалываемые острыми зубами кости. Вдруг Сенька вздрогнул.
— Шш! — цыкнул он на чавкающих товарищей. — Кто-то идет!
Санька и Кимка чуть не подавились.
— Туши огонь! — скомандовал Гамбург.
Санька, приподняв стеклянный колпак фонаря, что есть силы дунул на зачадивший язычок пламени. Мальчишек захлестнула вязкая темнота. А шаги все приближались.
— Айда к борту, — шепнул Сенька и первым выполз из камбуза. Кимка и Санька последовали за ним.
— А может, это кабаны? — высказал предположение Кимка, когда вся троица залегла у фальшборта. Но громкое проклятие, произнесенное грубым голосом, рассеяло все сомнения.
— Что, Яня, вам этот бульвар не по вкусу? — спросил кто-то хриплым, пропитым басом. — Темновато? Ничего, скоро мы такой фейерверк устроим, на сто верст вокруг светло станет!..
