— Что ты говоришь? — спросил Дэнси; он еще ближе придвинулся к лицу Черрика, пытаясь уловить его слова. Но вместо слов изо рта шла только кровавая пена.
Подошел Локки. Мухи уже кружили над умирающим Черриком. Отстранив Дэнси, Локки наклонил свою бритую голову и взглянул в стекленеющие глаза:
— Ты слышишь меня?
Тело что-то промычало.
— Ты узнаешь меня?
Снова — мычание.
— Ты хочешь отдать мне свою часть земли?
На этот раз мычание было слабее, почти вздох.
— Здесь свидетели, — продолжал Локки. — Просто скажи — да. Они услышат тебя. Просто скажи — да.
Тело силилось что-то сказать, его рот открылся чуть шире.
— Дэнси! — Локки обернулся. — Ты слышишь, что он говорит?
Дэнси побаивался Локки и не хотел бы влезать в его дела, но кивнул.
— Ты свидетель, Дэнси.
— Если так нужно, — ответил англичанин.
Черрик почувствовал, как рыбья кость, которой он подавился в деревне, повернулась и добила его.
— Дэнси, он сказал «да»? — поинтересовался Тетельман.
Дэнси почти услышал, как рядом звонит по нему погребальный колокол. Он не знал, что сказал умирающий, но какая в конце концов разница?
Локки все равно приберет к рукам эту землю, так или иначе.
— Он сказал «да».
Локки встал и пошел пить кофе.
Первым движением Дэнси было закрыть глаза умершему; но от малейшего прикосновения глазные впадины разверзлись и наполнились кровью.
Ближе к вечеру они его похоронили. Хотя тело было спрятано от дневной жары в самом холодном углу склада, среди всякого барахла, оно уже стало разлагаться к тому времени, как его зашили в мешок и понесли хоронить. В ту же ночь Стампф пришел к Локки и предложил ему свою треть земли, в добавок к доле Черрика, и Локки, всегда трезво смотрящий на вещи, согласился. План карательных мер был окончательно разработан на другой день. Вечером того же дня, как Стампф и надеялся, прилетел самолет снабжения. Локки, которому надоели надменные позы Тетельмана, тоже решил слетать на несколько дней в Сантарем, вышибить там джунгли из головы алкоголем и вернуться с новыми силами. Он надеялся также пополнить там необходимые запасы и, если удастся, нанять надежных водителя и охранника.
В самолете было шумно, тесно и неудобно, за все время перелета оба попутчика не обмолвились ни словом. Стампф просто глазел вниз на нетронутую дикую местность, над которой они пролетали, хотя картина не менялась часами: темно-зеленые полосы леса, прореженные кое-где сверканием воды; иногда языки дыма, там, где выжигали лес, вот, пожалуй, и все.
