. Как отмечает Йейтс, фигура ренессансного мага открыла новый modus operandi человеческой воли: «Стало достойным человека и важным оперировать, производить действие; работа имела также религиозный аспект, и не противоречила воле Бога идея о том, что человек — это великое чудо — должен упражнять свои силы»
>24. В конце концов, эти силы были направлены не на мистическую цель самообожествления, а на сотворение посредством технологии тысячелетнего царства, которое венчает христианский миф.
Из всех герметических искусств алхимия в наибольшей степени предвосхищает современную науку и ее страсть к материальным преобразованиям. Это не должно нас слишком удивлять, ибо огненные иероглифические действа алхимии заимствовали свои приемы из металлургии, одной из самых могущественных и загадочных технологий древнего мира. В своем огромном исследовании «Кузница и тигель» Элиаде утверждает, что металлурги были колдунами, хакерами своей эпохи, инженерами-анимистами, которые похищали материалы, перевариваемые в пещеристом чреве Матери Природы, и ускоряли их органическую эволюцию в кузнице. Их работа была окутана табу. Это была работа против природы — opus contra natura, как будут говорить алхимики впоследствии. Из этого металлургического действа и родилась главная цель алхимиков: трансмутация низших металлов, таких как свинец, в золото — задача по созданию ценности из бесполезной руды, которая привела алхимиков-профанов к подделке монеты.
История и символика алхимии полна парадоксов и темных моментов, и мы не должны удивляться тому, что покровителем этой работы был Меркурий, бог, чей металл-тезка соединяет текучесть жидкого серебра и глубокую двойственность самого искусства. Подобно ускользающей фигуре Гермеса, алхимия уделяет много внимания полярностям, динамике, эротике и огненному взаимодействию — или conjunctio — противоположных элементов и состояний бытия. Эта движущая вперед двойственность отражена в вопросе, с которым сталкиваются все исследователи алхимии, начинающие углубляться в историю этого искусства: что же эти парни в действительности делали? Была ли Великая Работа физической или духовной, сексуальной или воображаемой, грязной или умозрительной? Язык и образный ряд алхимии вызывают в воображении мрачную лабораторию с бурлящими перегонными кубами, горелками и гниющим навозом, и кажется совершенно очевидным, что многие алхимики занимались практическими исследованиями в области химии, исследуя золото и другие металлы. В то же время работы Карла Юнга и других ясно продемонстрировали, что алхимия была еще и языком архетипического символизма, который производил всю грязную работу в виртуальных лабораториях души.
