― Мавр тут, мавр там, ― блаженно сообщил Отелло. ― Шустрый малый.
― Да не все так просто, ― развел руками Яго. ― Кабы только это… Я ведь опасался: вот скажу тебе правду, а ты, разозлясь, меня и накажешь… И тогда я придумал свалить вину на другого. Достал у Дездемоны твой платок и подкинул Кассио. С ним—то все было обговорено заранее, оттого он и согласился на эту авантюру. Он демонстративно высморкался в платок на глазах у Эмилии, и она его тотчас поттибрила.
― Чистый был платочек, ― ласково проворковал Отелло. ― Небось, простирнула, прежде чем отдать. Эх, Эмилия, душа моя! Но это ― строго между нами.
― Да все давно всё знают! ― отмахнулся Яго. ― Если уж Эмилия полюбит… Словом, она показала платочек тебе, а ты и озверел ― побежал Дездемону душить. Я же тем временем собирался в твоей спальне спрятаться за портьеру и в решающий момент предотвратить катастрофу, выступив тем самым в роли героя.
― Ты герой, и я герой ― оба мы орлы с тобой, ― игриво замурлыкал мавр. ― Орлы! Как птички на воздусях… Нет нам пищи и отрады…
― Помолчи! ― прикрикнул Яго. ― Что ты лезешь? Дай дорассказать! Короче, Кассио в то время тоже был со мной ― так мы уговорились. Он созвал бы людей и выступил с разоблачением: с Дездемоной любовь он не крутил, а просто одолжил у нее платок, поскольку насморк у него был ужасный. И это, кстати, правда. Все бы поняли тогда, какой ты, Отелло, подлец и душегуб, повесили бы тебя, а я бы женился на Дездемоне. Теперь—то мне ясно, почему Эмилия так охотно согласилась отдать тебе платочек, ― ведь это я ее науськал, не забудь. Ей, стало быть, мешала Дездемона, и она свою интригу разводила… Только я имел в виду убрать Эмилию и тебя, а Эмилия ― меня и Дездемону. Вот и все.
С минуту, наверное, Отелло переваривал услышанное.
― Демон зла! ― завопил он наконец, выпучивая глаза. ― Я порешу тебя!
― Не сейчас, ребятки, не сейчас, ― быстро нашелся Рива—лдуй. ― Лучше побратайтесь.
― А кто с моей женой блудил? ― надменно и на пафосе осведомился Яго.
Они потаращились друг на друга, корча рожи, а потом сцепились. Окажись тут вдруг какой—нибудь случайный наблюдатель, он бы счел необходимым подчеркнуть: остервенению их не было предела. Ривалдуй тихонько улюлюкал и подбадривал каждого легкими тумаками.
Поначалу было очень весело, можно сказать, праздник для души. Но вскоре все это ему порядком надоело, ему захотелось покоя и тишины, и тогда он разнял дерущихся, одному провел хук левой, а другому ― правой, стукнул лбами и, плюхнувшись за стол, забылся крепким сном. В таком виде их и застали Эмилия с Дездемоной, когда прибежали из дворца.
