– Шарль! – закричала Лола, бросаясь к нему. – Ты дома!
Она прильнула к нему, они обнялись, не замечая Софию, Катрин, которые жадно впитывали в себя эту сцену, и Поля, который стоял в дверях за отцом и улыбался. Потом Лола отодвинулась от него на расстояние вытянутой руки.
– Где же тебя носило, Шарль Картре? Я чуть с ума не сошла от беспокойства. И посмотри, на кого ты похож!
Шарль печально улыбнулся.
– Да, сожалею об этом. У меня заглох мотор, и мою шлюпку пришлось тащить на буксире домой. Но лодка, которая мне помогла, сама из Рэмсгейта, и она отволокла меня в свой порт. – Голос его был спокойным, извиняющимся – с таким же успехом он мог говорить о воскресной вылазке, которая почему-то не заладилась. Но такой ответ он заготовил заранее. У него не было никакого намерения говорить Лоле, в каком аду он пробыл все эти дни.
– Тебе удалось кого-нибудь вывезти или мотор испортился раньше?
– Я сделал три или четыре поездки, – небрежно сказал он. – К тому же со мной возвратились три парня.
И снова он не сказал, что один из его пассажиров был тяжело ранен – паренек примерно одного с Ники возраста. На глазах у него была повязка, вся пропитанная кровью. Товарищи парня вели его по прибою к шлюпке, поддерживали, когда он оступался, и помогали подняться. Шарль очень боялся, что паренек ослеп.
Лола кивнула, она была удовлетворена.
– Хорошо. Все они чьи-нибудь сыновья. И ведь поплыло много лодок? Я уверена, что одна из них привезет моего Ники.
Ее голос был исполнен надежды, и Шарль не стал разочаровывать ее.
– Подождем, – кивнул он. – Скоро мы услышим новости о нем.
И они пришли – в виде телеграммы. Капрал Никола Картре находился в морском госпитале в Веймауте, он был ранен во время сражения во Франции.
– Вот видите! – ликующе закричала Лола. – Я говорила вам, что он будет спасен! Я говорила, что Ники вернется домой!
Но в телеграмме содержались лишь голые факты, в ней не распространялись, какие ранения получил Ники или как его спасли.
К счастью для Ники, два солдата его батальона, пробивавшиеся вместе с ним к морю, заметили, что он был ранен, когда склонился над телом Деса. Когда улетел немецкий самолет, они, с большим риском для себя, утащили его в укрытие. Было ясно, что он тяжело ранен, но оставить его на берегу было немыслимо. Под покровом темноты им удалось перенести его к берегу, руками он обхватил их, а его ноги волочились по песку. Они перенесли его в шлюпку, подошедшую близко к берегу.
