Хэрри знал о склонности принца к занятиям экстремальным сексом от его брата. Знал он и о страсти леди Оливии ко всему, что было связано с эротикой и чувственной стороной любви. Он был убежден, что Оливия бежала не из страха перед наказанием, но из-за боязни скандала, который бы сделал достоянием общественности секреты ее интимной жизни. Кроме того, как полагал Хэрри, ей не хотелось впутывать в этот скандал своих бывших любовников и многочисленных друзей, чья личная жизнь в результате судебного разбирательства неминуемо сделалась бы объектом самого пристального внимания со стороны бульварной прессы и получила широкую огласку.
До сих пор о леди Оливии не было произнесено ни единого дурного слова. Ее доброта, открытость и живость характера снискали ей всеобщую любовь и популярность. Кроме того, все, кто ее знал, казалось, или были ее любовниками, или стремились ими стать. Хэрри мог это понять, поскольку леди Оливия уже напитала его сердце сладкой отравой. Он находился под воздействием обаяния этой женщины, хотя ни разу в жизни не видел ее во плоти.
Повернув выключатель, детектив некоторое время стоял в темноте, размышляя о светской даме, которая жила в роскошных апартаментах, где на стене висела картина Пуссена стоимостью три миллиона фунтов. Должно быть, и жизнь, которую она вела, тоже была роскошной и, в общем, безмятежной. И вот теперь эта безмятежная жизнь повергнута в руины, Оливия подозревается в убийстве и вынуждена скрываться от преследования. Но куда же она направилась? И где раздобыла деньги на побег? Все ее банковские счета в течение часа после убийства были заморожены, а полиция разыскивала ее по всему миру. Тем не менее, хотя со дня убийства прошло уже две недели, ни малейших следов леди Оливии обнаружить не удалось.
Хэрри знал, что, как это ни печально, придется рассматривать еще и версию о ее самоубийстве. Он задумчиво наморщил лоб: в его голове не укладывалось, что такая жизнелюбивая женщина, как леди Оливия, могла добровольно лишить себя жизни. К тому же, чтобы совершить самоубийство, не стоило ударяться в бега. Нет, решил Хэрри, она бежала потому, что хотела остаться на свободе. Свобода – вот единственная цель, которую она преследовала.
Когда он открыл двери своего жилья и включил свет, то подумал о том, как сильно отличается тут все от квартиры Оливии. И неудивительно: переселившись в апартаменты покойного дядюшки Рэймонда, Хэрри никаких перестановок не сделал. Он не коснулся ни картин, ни мебели даже пальцем, все вещи по-прежнему стояли на своих местах, точь-в-точь как при дядюшке.
