На Патрисии был легкий сарафан в цветочек и белые босоножки. Видеть ее белье сейчас Сэм никак не мог. И слава Богу!
Оно было белым. Хлопковым. Без единого кружевца. Абсолютно несексуальным.
– Я приняла холодный душ, – сообщила Патрисия. – Чуть в сосульку не превратилась. А ты успел?
– Еле-еле, – ответил Сэм. – Я полтора часа ездил по городу и размышлял на одну-единственную тему – почему мы не занялись любовью?
Патрисия окинула его внимательным взглядом. Сэм переоделся в брюки цвета хаки и бледно-желтую рубашку. Он был выбрит и аккуратно причесан.
– Патрисия, я хочу заняться с тобой любовью.
– Я знаю, – ответила она, теребя замочек своей сумки из соломки.
– А я знаю, что ты тоже хочешь. Я чувствую.
Патрисия промолчала.
– Ладно, может, я ошибаюсь и принимаю желаемое за действительное. Может, это, конечно, одностороннее желание. Но я очень хочу тебя. Я бы многое отдал, чтобы подняться сейчас в твою квартиру, сорвать это платье и любить тебя много часов подряд.
– А как же чай у Рекса? – бестолково спросила Патрисия.
– Много часов, не выпуская тебя из кровати, – повторил Сэм.
Сердце Патрисии пойманной птицей забилось где-то в горле. Сбывались ее самые заветные мечты. Он, наконец, разглядел ее. Он хочет ее. По всему телу разлился огонь. Ей хотелось крикнуть: «Да! Отнеси меня наверх! Люби меня!..»
Но сначала она должна открыть Сэму маленький секрет…
– Все, я молчу, – раздался рядом голос Сэма. – Ты полна неожиданностей, Патрисия Пил, но одно я знаю точно: ты не ляжешь в постель с мужчиной ради минутного удовольствия. А я не могу предложить тебе ничего больше.
– Вот мы и расставили все по местам, – констатировала Патрисия с грустью и закрыла глаза.
– Я думаю, да, – согласился Сэм и завел двигатель.
Сначала ей на стол легли шелковые красные боксерские трусы. Затем связка ключей, электробритва, черная зубная щетка, пуловер с эмблемой баскетбольной команды Университета Аризоны, ночная рубашка и пеньюар персикового цвета.
Патрисия отвела взгляд от экрана монитора и застыла в недоумении.
– Он подарил мне этот гарнитур, – заносчиво произнесла Мелисса Стенхоуп и постучала пальчиком с бледно-розовым маникюром по столу Патрисии. – Вернее, купил по моей просьбе. Но, поразмыслив, я решила, что этот цвет мне не идет. Это весенний цвет, а я – зима.
– Как это?
– Мне подходят зимние цвета. Патрисия кивнула, хотя не очень поняла.
– Я – зимний тип, а этому типу идут яркие, эффектные тона, – пояснила Мелисса. – Персиковый тоже неплохо смотрится на мне, но… Одним словом, я решила вернуть подарок.
