Клиф оторвался от ее губ, с трудом перевел дыхание.
– Эди… ты должна мне сказать… Ты совершенно уверена? Ты поняла: никаких условий, никаких обещаний, только этот миг, единственный миг. – Глаза его угрожающе блестели.
Эди улыбнулась, подняв на него глаза, полные любовной истомы.
– За всю свою жизнь я ни в чем еще не была так уверена, как сейчас.
Она взяла его за руку и повела в спальню. Грациозным движением скинула джинсы и легла на кровать в легком, как дымка, лифчике и кружевных трусиках. Ее глаза призывали его.
И лежа там, глядя на Клифа, видя, как пламя страсти поглощает мрак его глаз, видя, несмотря на полотенце на бедрах, что он готов ей уступить, Эди преисполнилась чувства, что они поступают правильно, что они просто пешки в руках судьбы, исполняющие ее предназначение.
Клиф остановился в изножье кровати, жадно пожирая ее глазами. Его взор разгорячил Эди, кожа ее порозовела, она пылала с головы до ног, но ей было этого мало. Она жаждала не только взгляда, она жаждала пыла его ласк, пламени последнего испепеляющего мгновения.
– Клиф… – Еле слышный шепот слетел с ее губ, но этого было достаточно, чтобы нарушить оцепенение, которое охватило Клифа, когда он стоял, упиваясь прелестью Эди. Три стремительных шага, и он присоединился к ней, обрушившись на нее всем телом.
– О Эди. – Его губы вновь овладели ее губами, язык ласкал ее рот. Клиф сместил свой вес на один бок, рука нежно коснулась ключиц, спустилась к лифчику, стала играть окаймлявшим его кружевом. Тело Эди изогнулось под ним, нетерпеливо стремясь избавиться от последних преград. Его рука продолжала теребить кружево лифчика, и, застонав от нетерпения, Эди потянулась рукой за спину, чтобы его расстегнуть, но Клиф ее остановил. – Не торопись… Я хочу, чтобы все было медленно, хочу смаковать каждый миг, – горячо выдохнул он ей в лицо. Его слова вызвали в ней радостный трепет, но его и сравнить нельзя было с тем, как содрогнулась она от желания, когда Клиф стал сквозь ажурную материю лифчика целовать ее соски. Его жаркое дыхание и влажные губы заставляли Эди судорожно глотать воздух.
Рука Клифа оставила лифчик, медленно скользнула по ее плоскому животу, пальцы проникли под резинку трусов. Они ласкали ее – вверх-вниз, вверх-вниз, – ни разу не спустившись туда, где она их ожидала. Он продолжал нежно гладить ее, руки его, дразня, подступали к заветной черте, затем опять ускользали, переполняя ее сладкой мукой неутоленного желания и всепоглощающим наслаждением. Губы Клифа следовали за руками тем же томящим ее путем, и, позабыв обо всем, Эди упивалась блаженством. Она не знала, что на ее теле так много эрогенных мест – ямка под коленом, внутренняя часть бедер, – где одно прикосновение руки или языка Клифа заставляет ее терять рассудок.
