– Я говорил вам, что надо было ехать на машине, – ворчал он, стараясь удержать корзинку с клубникой в одной руке и полдюжины пакетов в другой. – И прежде чем мы двинемся в обратный путь, мне надо подкрепиться. – Клиф указал на ресторанчик на углу площади за рынком.
– Но вы не так уж давно проглотили целую тарелку оладий, – со смехом возразила Эди.
– Да, но даже вьючным мулам дают кусочек сахара или морковку перед долгой дорогой с тяжелым грузом, – вкрадчиво уговаривал ее Клиф, улыбаясь мальчишеской улыбкой.
Эди смягчилась.
– Ладно, ладно.
Ей и самой не хотелось заканчивать их прогулку. Она знала, что, когда они вернутся домой, Клиф уйдет, а ей было слишком хорошо с ним, чтобы стремиться к разлуке. Клиф был сегодня совсем другим, он сражался с тенями, а не укрывался в них. Эди видела, каким бы он стал, если бы сумел изгнать эти тени навсегда. Многообещающая картина.
– Что бы вы хотели? – спросил Клиф, когда они сели за столик в отдельной кабинке ресторанчика.
– Только чашку чая. Я не голодна.
– Вы уверены? А я, пожалуй, попрошу омлет по-мексикански.
Эди нахмурилась, глядя на него, глаза ее потемнели.
– Вам что – жизнь надоела?
– Почему?
Эди, стиснув зубы, посмотрела на него.
– Слепому видно, что у вас язва и вас мучают боли. Недаром вы все время глотаете содовые таблетки. И несмотря на это, вы продолжаете есть всякую дрянь, от которой вам делается только хуже.
– Но мне нравится острая пища.
– А мне нравится гулять по ночам, но у меня хватает благоразумия понять, что ночные прогулки в наших краях опасны. Когда вы наконец поймете, что острая пища пагубна для вас?
– Кстати, насчет опасности ночных прогулок. Почему вы с бабушкой живете в этом районе?
Эди поняла, что Клиф намеренно переводит разговор на другую тему, и одарила его улыбкой сообщника.
– Я думала было забрать бабушку к себе, в квартиру, где я жила в то время, как она заболела, но затем решила сама переехать сюда и взять на себя все обязанности домовладелицы.
– Но почему было не продать дом? Возможно, вы выручили бы приличные деньги. – Клиф испытующе смотрел на нее.
– О, я не могла, – сказала Эди в ужасе от самой этой мысли. – Все наши жильцы немолоды, доход их ограничен. Большинство живет здесь не меньше двадцати лет за ту арендную плату, которую с них спросили в первый год. Вот, к примеру, миссис Кэтрел с третьего этажа. Ей девяносто, и у нее совсем никого нет. А мистер Уильямс с первого – он инвалид, прикован к инвалидному креслу. Куда им деваться? У них просто нет средств куда-нибудь переехать.
