– Садитесь, подождите минуту. – Уолт указал молодому офицеру на стул у стены и вновь обратился к Клифу: – Так в чем проблема с Эдит Тернер? Она что, доставляет тебе неприятности?
Клиф подумал о ее ноге у себя на коленях, о коже, гладкой, как шелк.
– С ней трудно иметь дело, – выдавил он, корчась от боли в животе.
Рука Уолта взъерошила волосы, они встали дыбом, как по стойке «смирно».
– Послушай, дружище, я прошу у тебя всего две недели. Я знаю, наблюдение куда легче вести из нежилого дома, но в данном конкретном случае это невозможно. Квартира Эдит Тернер – самая выгодная позиция.
– А нельзя их временно выселить? Пока мы не кончим? – горестно спросил Клиф.
Уолт пожал плечами.
– Пожалуй, можно. Но это густонаселенный район. Начнутся разговоры. Все может пойти насмарку. И не забывай, что у нас ограниченный бюджет. Чтобы заплатить людям за переселение, нужны большие деньги. – Уолт вздохнул. – Клиф, постарайся выполнить эту работу, – он взглянул на Клифа в упор. – Склад – самое средоточие их активности. Я хочу, чтобы это дело лопнуло. Через полгода я ухожу в отставку, и, если мне удастся провести все как надо, я уйду со службы в сиянии славы.
Клифу хотелось протестовать. Хотелось бежать на край света от этого задания. Но, глядя в глаза человека, который тринадцать лет был ему не только шефом, но и другом, он знал, что выполнит свой долг до конца. Это самое меньшее, что он мог сделать для того, кто последние два года помогал ему не сойти с ума.
– Хорошо, – сказал Клиф, и рука автоматически потянулась к животу, где его давнишняя подруга-язва громко заявляла о своем неудовольствии. Клиф встал. – Я закончу наблюдение, но ты мой должник.
Уолт расслабился. Было видно, что капитуляция Клифа сняла камень с его души.
– Верно, и я расплачусь с тобой, как только ты сходишь к врачу показать свою язву.
– Угу, – Клиф улыбнулся кривой улыбкой, зная, что и не подумает это делать. Он кивнул Уолту и Джону и вышел из участка.
Ему следовало пойти домой и поспать хотя бы часа два, прежде чем возвращаться в квартиру Эди, но сейчас он меньше всего думал о сне.
Он вел машину без всякой цели, и перед его мысленным взором вставали мучительные картины. Эдит Тернер. Когда она вошла в комнату сегодня утром, он знал – она еще не проснулась и не помнит о нем. Он знал, что должен кашлянуть, подать сигнал, напомнить о себе, но в тот миг он потерял способность говорить, не мог двинуться с места. Его охватили забытые чувства, чувства, которые он давно уже себе запретил.
