– С этим ребенком надо что-то делать, – заметила Беатрис. – Девочка становится сущим чертенком.
– Если хотите иметь в семье гармонию – заведите ребенка. Как вы думаете? – снисходительно обратился Джеральд к Эндрю. Он говорил с ним доверительным тоном, каким обычно мужчины беседуют о своих проблемах. Эндрю поднялся с кресла и спокойно ответил:
– Ничего не могу сказать по этому вопросу.
– Да, да, конечно. Ну что ж, вы просто не знаете, что теряете.
Грейс тоже встала и, посмотрев на Эндрю, тихо спросила:
– Вы завтра будете один, Эндрю? – потом, не дожидаясь ответа, добавила – Придете поужинать с нами?
Эндрю внимательно посмотрел на женщину, потом обвел взглядом членов ее семьи – Беатрис, Джеральда, Джейн и, наконец, Стивена. Все не сводили с него глаз, ожидая, что он скажет. Он снова перевел взгляд на Грейс и, помедлив мгновение, коротко проговорил:
– Спасибо, с удовольствием Спокойной ночи.
Пожелание спокойной ночи относилось только к Грейс. Затем Эндрю кивнул всем остальным и опять произнес: «Спокойной ночи». Он направился к двери, потом остановился и, повернувшись, сказал, глядя на Грейс, тихим, ровным голосом:
– Счастливого вам Рождества.
– И вам того же, Эндрю, – так же тихо и ровно произнесла она.
Никто не пошел провожать Эндрю до выхода, и, когда дверь гостиной закрылась, все некоторое время молчали, выжидая, пока он пересечет холл.
Первой заговорила Беатрис.
– Но, мамочка, у нас будут гости: знакомый Джейн… – она посмотрела на сестру, – Джордж.
– Тем лучше, Джордж познакомится с Эндрю, Беатрис.
– Но, мамочка, Эндрю будет чувствовать себя неловко: мы никогда не приглашали его раньше.
– Так не случится, Беатрис… Я знала Эндрю еще до того, как познакомилась со всеми вами, – Грейс бросила на них быстрый взгляд, – и никогда не слышала, чтобы Эндрю чувствовал себя неловко в какой бы то ни было компании. Я всегда считала его одним из членов нашей семьи.
Она посмотрела на Стивена. На лице сына ясно читались его мысли.
– Ну, Стивен, что скажешь?
Он облизнул губы и какое-то время молчал. Грейс знала, что он изо всех сил пытается сдержать себя.
– Что ж, раз ты спрашиваешь и поскольку тебе, по-видимому, стало лучше, я буду говорить откровенно. – Стивен помолчал. Грейс склонила к нему голову. – Если бы отец был жив, никто не стал бы и обсуждать этот вопрос, так ведь? То, что завтра он будет один – не оправдание. Два года назад он тоже был на Рождество один, но не было и речи о том, чтобы приглашать его, потому что был жив отец, и я полагаю, что знаю, в чем здесь дело, – он опять сделал паузу. – Он не любил этого человека, никогда не любил. Зачем он держал его, я сказать не могу, но в одном я уверен: отец никогда не стал бы приглашать его на Рождество.
