– Эй, я бы на чем-нибудь подъехал, – позвал он.
– Только что мимо пролетел астронавт, – отозвалась Лайла, – наверно, осталось немного.
– Я не шучу.
На этот раз, по-видимому, Лайла уловила в его тоне нечто такое, что заставило ее первый раз остановиться и посмотреть на мужа. Спина у Эймоса теперь болела сильнее, онемела правая нога.
– Что с тобой?
Эймос тяжело опустился на каменные ступеньки, положил правую ногу на левую, как ему говорили, и сразу же боль в спине ослабла. Он громко вздохнул.
– Папочка рухнул, – громко сказала Лайла. Откуда-то сверху, невидимая за витком спирали, отозвалась Джессика:
– Скорей поднимайтесь, по-моему, сейчас будет конец.
– Сядь там, где стоишь, Джессика, – приказала мать.
– Но…
– Джессика – сядь! Оставайся на месте. Все равно будешь первой. Но дальше идти я тебе не разрешаю.
Лайла спустилась к мужу и посмотрела на него сверху вниз.
Эймос ждал, что она скажет. Она молчала.
– Это моя спина, – пробормотал он, не дождавшись.
– Твоя спина.
Эймос кивнул.
– Опять?
Эймос снова кивнул.
– Сильно болит?
– Смотря что считать сильным. Это не приступ, но тем не менее очень больно.
– Эй вы там! – крикнула сверху Джессика.
– Погоди минутку, дорогая, – крикнула Лайла и потом обратилась к мужу: – Ну и?
– Ну и что?
– Я спрашиваю, ты пойдешь дальше с нами, или спустишься обратно, или будешь просто здесь сидеть на заднице?
– Я не планировал никаких действий, любовь моя. Моя спина болит, я даю ей отдых, вот и все.
Сверху запела Джессика.
– Мы идем в галерею за редиской и пыреем… Эймос завел руки за спину и кулаками стал массировать поясницу.
– Очень помогает, – объяснил он, – снимает напряжение.
Лайла ничего не ответила.
– Мы идем в Галерею Шепотов, – объяснила в очередной раз кому-то Джессика, и сразу же мимо них протопала вниз группа школьников.
Как только они исчезли за поворотом лестницы, Лайла сказала:
– Может быть, тебе действительно лучше посидеть здесь и подождать нас.
– Возможно.
– Пусть спина отдохнет.
Эймос кивнул.
– Мы тебя заберем на обратном пути.
Он опять наклонил голову, соглашаясь.
Она начала подниматься по спирали лестницы. Он остался сидеть, глядя на носки ботинок.
– Эймос!
Он поднял голову, посмотрел на нее и быстро отвернулся, увидев выражение ее лица.
– Ты такой мерзкий маменькин сынок и проклятый неженка, что мне иногда хочется заплакать.
Эймос тихо сидел на ступеньках и слышал, как Джессика спросила, где папочка, и ответ Лайлы.
– Мы его заберем на обратном пути, – объяснила она дочери и опережая следующий вопрос, что случилось с папочкой.
