Однако Питер оставался равнодушным к ее дразнящим прикосновениям. Раздосадованная отсутствием всякой реакции, Кейт подула ему в ухо; при этом ее светлые локоны зашевелились и начали щекотать ему губы, но Питер даже глазом не моргнул.
Нахмурившись, Кейт принялась исследовать упругую кожу О'Рурка. Вскоре она осмелела и стала позволять себе самые откровенные вольности, нежно проводя кончиками пальцев вдоль его позвоночника.
Наконец ее фантазия истощилась, и она, немного смущаясь, остановилась, чтобы перевести дух. Питер тут же поднял голову.
– Нет-нет, продолжай! – попросил он, глядя на Кэтрин блестящими глазами.
Пытаясь найти его уязвимое место, Кэтрин незаметно для себя потеряла бдительность, однако, заглянув в густо опушенные зеленые глаза, прочла в них понимание собственной слабости.
«Так не вовремя лишиться, подвижности от шеи до щиколоток!» – подумал Питер, проклиная свое невезение. Хитрюга решила устроить ему пытку, а он даже не в состоянии призвать ее к ответу!
– Спасибо тебе за… доброту, Кейт. – Питер с трудом поднялся на ноги и одним глотком допил виски. – Если ты подашь мне штаны, с остальным я справлюсь сам.
Кэтрин прошествовала туда, где его теплое белье свисало из незадвинутого ящика комода, и, вручив О'Рурку штаны, подошла к камину и подложила в него полено. Она не разрешила себе обернуться, пока не услышала, что Питер шаркающими шагами двинулся к кровати.
Улыбаясь, Кэтрин направилась к нему.
– Тебе еще что-нибудь подать?
– Спасибо, ничего.
Он начал осторожно опускаться на узкий край кровати, а когда улегся, то медленно вытянулся в полный рост, сожалея, что проявил формализм и поделил кровать поровну. Если принять во внимание разницу в их размерах, ему следовало бы оставить за собой две трети матраса, не меньше.
– Ты уверен, что тебе удобно? – поинтересовалась Кэтрин.
– Нет, но все равно я бы хотел наконец уснуть.
Однако у Кэтрин были другие планы. Вылив на ладонь масла, она начала втирать прохладную кремообразную суспензию в ногу О/ Рурка.
– Мне холодно! – запротестовал он, но Кэтрин, отказываясь понять намек, нанесла притирание на другую ногу, а потом, опустившись на колени, начала водить руками вверх и вниз, разминая сведенные судорогой мышцы.
Бессильно что-то простонав в подушку, Питер постепенно задремал, в то время как Кэтрин играла пальцами его ног, как будто он был младенцем: «Этот поросенок пошел на базар, этот – дома остался». Потом она прошлась по его ногам еще раз мылом с ароматом гардении.
