Тихий вздох слетел с чуть приоткрытых губ Кейт: она рвалась навстречу дару, который предлагал ей Питер, отчаянно желая получить его как можно скорее. Ее тело признавалось в этой потребности, и она устремилась к огню, едва фитиль вспыхнул, стремительно инициируя взрыв.
Тихий крик вырвался из горла Кейт и разлетелся на тысячу осколков, вознося ее на вершину ярчайшего восторга.
– Тише, дорогая моя девочка, – ласково прошептал Питер, любуясь радостным изумлением, которое залило лицо Кэтрин. Он подарил ей этот миг и одновременно теперь приобрел полную власть над ней.
Задыхаясь, Кэтрин обмякла, словно медуза, и Питер поцеловал влажные завитки волос, прилипшие к ее лбу, ощущая непривычную нежность по отношению к женщине, лежащей у него в объятиях.
В обычных обстоятельствах О'Рурк последовал бы десятилетней привычке, торопливо излив семя в роскошное тело Кейт, но на этот раз наличие барьера и откуда-то взявшееся необъяснимое сострадание повлияли на его решение.
В итоге Питер убедил себя в том, что ему не следует эгоистически пользоваться полученным преимуществом, и вместо этого позволил Кэтрин заснуть, утешаясь тем, что начатое им дело уже скоро будет завершено.
Он был твердо намерен сделать их брак реальным сразу же после того, как Кейт немного вздремнет, но незаметно и сам заснул.
На следующий день в девять утра Питер шагал мимо кухни, ругаясь про себя. Черт бы подрал эту женщину! Он проспал – а она даже не удосужилась его разбудить! Теперь было уже поздно идти в лес, и Питер, сыпля крепкими ругательствами, вошел в контору, где взялся за пачку отчетов, давно требовавших его внимания.
К середине утра Питер вдруг заметил, что ему приходится щурить глаза, читая учетные книги, и, решив зажечь лампу, поднялся из-за стола. Посмотрев в окно, он удивился тому, насколько потемнело небо, – густая мгла покрывала его, и издалека доносился звук, который Питер поначалу принял за далекий рев ветра.
Покачав головой, он снова уселся за работу и вдруг замер. Ветер, а никакого движения не видно. Это странно! И почему на деревьях за окном не шелохнется ни единый листок? Тем не менее, шум все усиливался, словно к поселку на большой скорости приближался товарный поезд.
А тут еще запах серы и дыма… Так вот отчего у него начали болеть глаза!
Питер подошел к двери конторы, натянул куртку и отправился на улицу.
Если не считать Гризуолда, который все еще не вставал из-за перелома, в лагере оставались только Эл, Кейт и кузнец, тогда как бригада валила деревья выше по склону.
