Она надолго замолчала.
– Я сейчас подъеду, – сказал Гриффин, когда услышал в трубке чуть ли не стон.
– Нет, не надо, – еще несколько раз всхлипнула Поппи, а потом медленно сказала: – Со мной все в порядке.
– Расскажи мне о Хезер. Она что-нибудь тебе сказала?
– Не знаю.
– Что значит, не знаю?
– Возможно, и сказала, но я в этом не уверена.
– Она Лайза?
Поппи не ответила. А Гриффин не хотел настаивать.
– Ты не возражаешь, если я приеду утром и приготовлю тебе завтрак?
– Я сама могу приготовить себе завтрак.
– Я знаю, но я люблю готовить, а на моем Медвежьем острове возможностей для этого не слишком много. Я умею готовить прекрасные французские тосты. Ну так что?
– Ты заинтриговал меня. Я люблю французские тосты.
– В восемь не рано?
– Нет.
– Значит, договорились о свидании. – Он тут же пожалел, что брякнул о свидании.
После паузы она уже спокойным голосом сказала:
– Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что позвонил. За то, что беспокоишься, когда у меня плохое настроение. Другие этого не делают.
– Моя дорогая плакса, ты же вечно делаешь вид, что со всем справишься самостоятельно. Но на самом деле всегда приятно, чтобы кто-нибудь хоть иногда тебе помогал.
– Ты прав, – медленно проговорила она. – Смотри веди машину поаккуратнее.
– Не беспокойся. Спокойной ночи.
– И тебе тоже.
Поппи лежала в постели, а за окном светила луна. Сейчас она не думала о Гриффине, хотя сначала все ее мысли были только о нем. Не думала она и о Хезер. Она вспоминала Перри Уокера.
Он был симпатичным парнем – под метр девяносто ростом, с рыжеватыми волосами, смеющимися глазами и широкой обаятельной улыбкой. В тот вечер, стараясь перекричать рев двигателя снегохода, он рассказывал ей какой-то анекдот. Наверняка неприличный. Но ужас того, что произошло через несколько мгновений, вычеркнул из ее памяти, что именно он говорил.
Поппи вспоминала, каким был Перри, пыталась представить, каким он мог бы стать, если бы не трагедия. Она подумала, что сейчас у него был бы уже целый выводок детишек. И не потому, что он бы так запланировал, а просто по беспечности. Она пыталась представить, что было бы, если бы они поменялись местами – если бы суждено было погибнуть не ему, а ей. Может быть, он стал бы совсем другим?
Поппи почувствовала рядом какое-то движение. Это была кошка. Она лежала, свернувшись клубочком, у нее под боком, а теперь встала, подошла к краю кровати, спрыгнула на пол и принялась вылизываться.
Поппи подумала, всегда ли Виктория была самостоятельной и ловкой или она стала такой только после того, как ослепла. Да, в смелости и достоинстве ей не откажешь.
