– Перспектива, уважаемый мой Пароди, – вмешался Монтенегро, – перспектива – вот ахиллесова пята даже самых знаменитых восточных палитр. Я же играючи, между двумя затяжками, добавлю в ваш воображаемый альбом искусное raccourci[116] этой сцены. Итак, августейший поцелуй смерти оставил на плече Тай Аня свою красную печать: след холодного оружия шириной сантиметров в десять. Злодейская сталь исчезла. Правда, на роль орудия убийства посмела претендовать погребальная лопата: вульгарнейший садовый инструмент, отброшенный – весьма предусмотрительно – на несколько метров в сторону от ивы. На грубом черенке лопаты полицейские (глухие к гениальным полетам мысли и упрямо поклоняющиеся богу мелочей) каким-то образом обнаружили отпечатки пальцев Немировского. Мудрец, человек интуиции, с презрением взирает на всю эту научную кухню; свою задачу он видит в том, чтобы возвести деталь за деталью прочную и изящную конструкцию. Но… нажмем на тормоза и отложим на будущее час, когда я придам форму моим догадкам.
– Уповая на то, что это будущее когда-нибудь наступит, – прервал его Чжоу Тунг, – я стану упорствовать в своем заблуждении и рискну продолжить столь несовершенное повествование. Итак, Тай Ань беспрепятственно проник в дом на улице Декана Фунеса, что не было замечено беспечными соседями, которые спали, уподобившись застывшим в строю томам классических сочинений. Можно, однако, догадаться, что проник он туда никак не раньше одиннадцати, ибо без четверти одиннадцать его видели в прославленном неиссякаемыми кладовыми магазине подержанной мебели на улице Маипу.
– Спешу присоединить свой голос, – подхватил Монтенегро. – Шепну вам по секрету, что острые на язычок жители нашего города не преминули на свой манер прокомментировать мимолетное появление в магазине экзотического персонажа. Но вот вам отчет о точном расположении фигур на шахматной доске: королева – я имею в виду мадам Цинь – около одиннадцати вечера мелькает в пестрой и суматошной толпе завсегдатаев «Дракона», именно там мы могли бы полюбоваться ее раскосыми глазами и нежнейшим профилем. С одиннадцати до двенадцати она принимает у себя клиента, который пожелал сохранить инкогнито. Le coeur a ses raisons…[117] Что касается переменчивого Фанг Че, то полиция утверждает, будто еще до того, как пробило одиннадцать, он поселился в знаменитых хоромах, или «покоях миллионеров», отеля «Нуэво Импарсиаль». Хотя об этом отвратительном логове, позорном пятне на карте наших предместий, ни вы, дорогой собрат, ни я не имеем ни малейшего представления. А пятнадцатого октября он сел на борт «Yellow Fish», чтобы отправиться навстречу чарующим тайнам Востока. Его арестовали в Монтевидео, и теперь он прозябает на улице Морено, находясь в полном распоряжении властей. А Тай Ань? – спросят скептики. Глухой к суетному любопытству полицейских, накрепко заколоченный в самый заурядный ярко окрашенный гроб, он плыл себе в надежном трюме «Yellow Fish», и целью этого посмертного плавания был тысячелетний чопорный Китай.
