— Что же делать? Ведь убьют! Убьют! — заволновался мой сосед.
В других окопах тоже заметили мальчугана. Тоже охали и вздыхали: «Беги ты, чудачок!.. Обратно давай, обратно! В избу!.. Простынешь!»
Грянул ружейный выстрел. За ним автоматная очередь, Мальчонка, словно его подстегнули, рванул в нашу сторону. Он бежал по дороге и еще громче кричал.
— Смотри! Смотри! — зашептал, толкая меня в плечо, сосед.
Со стороны кладбища кто-то выскочил из окопа и, пригибаясь к земле, бросился вниз. Я заметил телогрейку и черную шапку на его голове. Значит, это был кто-то из наших. Он катился вниз по глинистому скату, сапоги его хлюпали и чавкали, за спиной от кладбища раздавались крики: «Стой!»
Но он бежал в сторону дороги. Бежал под углом. Так, видимо, было легче.
И вдруг он грохнулся. Грохнулся вместе со страшным ударом впереди, когда до дороги оставалось не больше одного рывка.
— Убили! Неужто убили? — Теперь уже я толкал своего соседа.
А на дороге, где только что бежал мальчуган, дымилась небольшая воронка. И больше — никого.
У меня начался приступ кашля. Почему кашель? Я не мог остановить его, он душил меня до рвоты.
— Да подожди ты! — зло вырвалось у соседа. — Он жив, гляди, ползет…
Боец, бросившийся вниз спасать мальчонку, и в самом деле полз. Потом он встал и быстрыми перебежками понесся обратно, наверх, к окопам. Я заметил в его руках пистолет, увидел голову его без шапки, — неужели это отец? Мелькнула знакомая фигура. Ну конечно, отец!
— Это он, он! — закричал я соседу, но тут и мой голос, и что-то сказанное соседом заглушил нарастающий рев моторов.
— Танки! Гранаты к бою! — одновременно раздалась по окопам команда.
Я уже не видел отца, скрывшегося в стороне кладбища. Перед нами по деревенской улице ползли тупорылые громады.
Вспышка! Удар! Вой! И опять удар — уже позади! Головной танк стрелял по нашим позициям. А за ним ползли еще, и еще, и еще, и шум их моторов все нарастал. Снова выстрел, удар — слева. Снова — еще ближе слева. Значит, и мальчонка убит выстрелом ревущего головного танка, который движется сейчас прямо на нас, и если ему вздумается, он не свернет по дороге к пруду, а, задрав свою морду, пойдет на наши окопы.
— Ты что, ошалел? Гранаты!
Меня передернуло от крика соседа.
Танки, круто разворачиваясь, ползли теперь по дороге. Мимо нас! Мимо! Вот головной, с закопченным черным крестом на боку, прошел над тем местом, где всего лишь несколько минут была воронка, за ним второй, третий. Четвертого уже не было, а был бронетранспортер и вслед за ним грохочущий отряд мотоциклистов.
