– Ой, выгонят нас, в шею погонят, как пить дать… – простонал Дмитрий. – Какие щи, Пелагеюшка? Дама деликатная, образованная, сразу же видать – ниже трюфлей ничего кушать не будут-с.
– Где я тебе возьму трюфли, ирод? – вопрошала сердито покрасневшая широколицая Пелагея. – Может, еще птичьего молока прикажете, а?
– Нешто к Алпатычу послать? – вздохнул слуга. – У Алпатыча в лавке все есть.
Пока в кухне происходило сие животрепещущее гастрономическое обсуждение, Амалия подошла к окну и стала рассеянно смотреть на кусты белой сирени, обступившие дорожку. Хотя слуги и постарались приготовить к ее приезду самую лучшую комнату, от Амалии не укрылось, что в этих стенах давно никто не жил. Большое зеркало потемнело от времени, а за резным шкафом таинственно поблескивала паутина, которую Лизавета позабыла вымести вместе с пылью и всяким сором.
Амалия заглянула в один шкаф и увидела там несколько основательно подгрызенных молью меховых салопов. В другом рядами стояли книжки, и, наугад открыв одну, новая хозяйка Синей долины могла убедиться, что та была издана еще до нашествия французов.
«И что же мне с неожиданным наследством делать?» – спросила себя Амалия.
Дама со стенного портрета косилась на нее неодобрительно, поджав губы, и словно недоумевала, что за незнакомка объявилась в этих стенах. Рассохшийся паркет скрипел под ногами, где-то тоненько пискнула мышь и умолкла. Амалия подошла к секретеру и принялась один за другим выдвигать ящики. Крошки табаку. Фиалковые лепестки в шелковом мешочке. Медальон с прядью русых волос. Пачка каких-то пожелтевших от времени листков, исписанных по-французски убористым почерком (Амалия поглядела на дату – 8 juin 1845[10] – и вздохнула). Заржавленное перо, чернильница с чернилами, которые, похоже, высохли еще до рождения Амалии. Пожав плечами, молодая женщина задвинула ящики обратно.
– Лиза!
Произведенная в горничные по случаю приезда новой хозяйки Лизавета явилась на зов через минуту. К ее рукам прилипло несколько кусочков зеленого лука, и она машинально вытерла их о передник.
– Ну так что там с обедом? – спросила Амалия.
Лиза, краснея, ответила, что Дмитрий Матвеич уехал в город за трюфелями, но если барыне угодно, то они приготовят обед по-простому, по-деревенски. Кулебяка, щи, язык, рыбное, слоеные пирожки…
– Зачем мне трюфели? – проворчала Амалия, которая не ела с самого утра и успела прилично проголодаться. – Подавайте то, что есть!
Торжествуя, Лиза упорхнула и через некоторое время воротилась доложить, что кушать подано. За это время Амалия успела переодеться в более простое кремовое платье, снабженное турнюром с тремя перехватами, и Лиза, гордая своей новой должностью, тотчас же решила, что их новая хозяйка – дама хоть куда и даст сто очков вперед задаваке Ольге Пантелеевне, не говоря уже о Вере Дмитриевне и прочих дамах.
