Когда Кэйт в назначенный день пришла в кабинет Лиз Мэдден, там уже находился Джеффри Стюарт.
— Джулио предупредил вас о предстоящем фотомарафоне? — спросил он. — Он начнется в помещении «Аптаун Хелф Клаб» в полночь. Нам придется снимать двенадцать часов подряд. Мы можем занимать гимнастический зал только до полудня.
— А ваша модель не выдохнется через пару часов? — спросила Кэйт. Лиз рассмеялась:
— Только не наша Гунилла. Вы ее не видели?
— А кто фотограф? — поинтересовалась Кэйт.
— Мелисса Эдварде, — сказал Джеффри.
— Но ведь это одно из самых крупных имен в мире моды! — запротестовала Кэйт. — Не слишком ли это — делать снимки, которые потом станут подготовительным материалом для моих рисунков?
— Ну, вы знаете, несколько фотографий будут включены в книгу, отмахнулась Лиз. — И, конечно, понадобится фотография для обложки. Нам повезло, что Мелисса — старый друг Джулио, и у нее нашлась «дырка» в расписании. Я думаю, мы должны обсудить, во что Гунилла должна быть одета. Что вы предложите, Кэйт? — и она протянула ей несколько снимков, сделанных поляроидом.
— Вряд ли они будут очень полезны, — извиняющимся тоном произнес Джеффри.
Снимки изображали великолепно сложенную женщину в черном обтягивающем трико танцовщицы. Этот костюм ничего не показывал, кроме прекрасного силуэта Гуниллы.
— Вы правы, — согласилась Кэйт, — они ничего не дают. Мне нужно, чтобы было видно как можно больше мышц. Что, если бикини?
— Не годится, — возразила Лиз.
— Ну что ж, — начала Кэйт. Оба они смотрели на нее, явно ожидая предложения. — Почему бы тогда ей не надеть облегающее трико телесного цвета и не намочить ткань водой или глицерином так, чтобы она фактически прилипала к коже. А тепло от юпитеров не даст ей замерзнуть.
Лиз и Джеффри кивнули в знак одобрения. Последующие несколько часов они провели, обсуждая требуемые позы по рабочей тетради Лиз. Джеффри спорил по каждой мелочи.
Наступил полдень, когда Кэйт покинула здание. Служащие офисов потоком устремились через холл на мягкое майское солнце. Кэйт подхватила толпа, и, подталкиваемая сзади, она, словно пробка из бутылки, была выброшена из дверей прямо в чьи-то руки.
— Очень сожалею, — сказала она, ткнувшись лицом в мужскую рубашку.
